А этот пусть живет... - [8]

Паша Козлов был совсем ненамного старше Коли Сбитнева, оба они — один по долгу службы, другой, видимо, по велению сердца — немало времени проводили в помещении Малининского РУВД и в конце концов стали довольно близкими приятелями. Защищать друг друга от бандитской пули им не доводилось, но как-то раз Паша действительно спас старшему лейтенанту Сбитневу жизнь.

Поступил сигнал о пьяной драке в старых кварталах. Впрочем, в ту пору почти все кварталы в Малинине были старыми. Как обычно в таких случаях, разнимал дерущихся Сбитнев, а трое дружинников во главе с Пашей Козловым стояли в сторонке. Так было положено по инструкции. Дело происходило в большом дворе, у всех на виду, но многочисленные зеваки так оказались поглощены кулачной разборкой, что никто не обратил внимания, как из подъезда ближайшего дома выскочил мужик с топором и набросился сзади на Колю Сбитнева. Наверняка бы этот в дупелину пьяный, как потом выяснилось, бывший зэк, привыкший орудовать таким инструментом на лесоповале, проломил старшему лейтенанту голову. Но выручил Паша. Он бросился Сбитневу на помощь и буквально в последний момент успел толкнуть озверевшего уголовника в плечо. Этого оказалось достаточно, чтобы топор просвистел мимо цели, то есть головы Николая Сбитнева. И потом уже сам старший лейтенант обезоружил и скрутил несостоявшегося убийцу.

С той поры и завязались у офицера Малининского РУВД и командира ДНД дружеские и, можно сказать, взаимовыгодные отношения. Коля пару раз вытаскивал не равнодушного к хорошей выпивке Пашу из местного вытрезвителя, спасая того от публичной выволочки по месту работы и лишения квартальной премии, тринадцатой зарплаты плюс профсоюзной путевки в дом отдыха на берегу Азовского моря. Паша, в свою очередь, используя свои служебные возможности, вывез с родного завода для строительства приусадебного домика Коли Сбитнева два самосвала дефицитного кирпича.

Но в смутные девяностые годы их дружеские узы ослабли, а потом и оборвались совсем, вероятно потому, что сломался стержень, скреплявший их отношения, — в стране были ликвидированы ДНД.

У каждого из приятелей началась сугубо своя, отдельная, жизнь. Коля поступил в Высшую школу милиции, а Паша уволился с простаивающего кирпичного завода и стал частным образом трудиться на строительстве загородных коттеджей.

И сейчас, еще до беседы со старым дружком — или, по-другому, допроса подозреваемого, — полковник пытался представить себе такую жизненную ситуацию, в результате которой командир отряда ДНД и ударник комтруда стал хладнокровным убийцей, запихавшим свою жертву в багажник автомобиля с целью вывести ее за город, в ближайший лес, и втихаря похоронить, без всяких там ритуальных процедур.

Многолетний опыт милиционера, оперативное чутье сыщика и долговременные личные отношения с Пашей Козловым подсказывали полковнику, что тот вряд ли способен на такого рода преступное деяние.

С другой стороны, его вина вроде бы самоочевидна. Кто поверит, что можно вот так, запросто, подложить труп в чужой автомобиль? И, главное, с какой целью?

Но сам полковник прекрасно понимал, что жизнь чрезвычайно разнообразна и прихотлива в своей основе, а в данном случае, скорее всего, и проявился ее капризный характер.

Так или иначе, но почти безгранично веривший в свою интуицию Николай Сбитнев считал, что, допросив Пашу Козлова, он сможет сказать наверняка — виновен тот или нет.

Прибыв в РУВД, Сбитнев обнаружил, что вся оперативная бригада, а также лейтенант Курский, уже находилась в управлении.

— Обследуйте машину и труп, — приказал он криминалистам. — А ты, — обратился полковник к Сергею Курскому, — потом доложишь мне о результатах.

Оперативная бригада гуськом двинулась во двор.

Отпустив восвояси дэпээсовцев, Сбитнев предложил гаишнику Фомичеву подождать в коридоре и прошел вместе с задержанным в свой кабинет.

— Садись, Пал Семеныч. — Указав на стул, начальник РУВД произнес эту фразу не совсем чтобы по-приятельски, но и без лишнего официоза.

— Спасибо, Николай Ильич, — убитым голосом ответил задержанный.

Несмотря на совершенно подавленное состояние, которое было невозможно имитировать или, наоборот, скрыть, Паша Козлов в принципе выглядел совсем неплохо. Определенно моложе своих, как прикинул полковник, шестидесяти пяти лет. А ведь жизнь его должна была изрядно потрепать. Однако держится молодцом старый дружинник, ничего не скажешь.

Сбитневу не хотелось вот так, сразу, приступать к допросу давнишнего знакомого, но и заводить разговор о семье и детях выглядело в данной ситуации как-то ненатурально. Поэтому поначалу возникла неловкая заминка.

— Так кто этот мужик в багажнике? — решил все же взять быка за рога Сбитнев. — Знакомый твой? Нет?

— Не-а, я вообще его в первый раз видел. — При этом ответе Павел Семенович до предельной степени выпучил глаза из орбит, видимо демонстрируя таким образом крайнюю степень откровенности.

— Машина эта — твоя, личная?

— Угу.

— Она у тебя в гараже стоит?

Козлов слегка замялся, что отметил полковник, но никаких серьезных выводов из своего наблюдения не извлек.

— Не, во дворе… Но вообще-то у меня есть гараж, но он в бывшем кооперативе, далековато от меня. Я, в основном, туда машину на зиму ставлю.