А. Е. Ферсман - [5]

Учебники и лекции по минералогии были другими: обстоятельные и скучноватые, насыщенные однообразными описаниями физических и химических свойств каждого минерала. Приходилось заучивать эти сведения, а на практических занятиях сопоставлять их с особенностями разных образцов.

Вскоре Ферсман признался самому себе, что минералогия ему не интересна. Он ошибся, выбрав такую специальность! Любуясь красивыми камешками, составляя минералогическую коллекцию, он испытывал радость. Минералогия представлялась ему волшебной наукой. «Сезам, откройся!» И сами собой разверзаются скалы, освобождая вход в подземелье, заполненное драгоценными, да и недрагоценными, но от того не менее красивыми камнями.

Но это детские мечты, иллюзии. Он просто еще не знал тогда, что такое минералогия. Стремился в неведомое и прекрасное, а очутился в известном, заурядном. Допустим, он вызубрит названия всех минералов, запомнит их свойства, научится безошибочно определять. А дальше? Что тут хорошего? Что может радовать, увлекать? Да и как выучить так много неинтересных сведений? Они не задерживаются в голове. Он хорошо и надолго запоминает только то, что его увлекает, успешно выполняет только ту работу, которая его радует. Наука должна вдохновлять, а не вызывать дремоту.

И хотя он уже немало лет посвятил камням и очень неплохо в них разбирался, решил все же переменить специальность. Надо выбирать профессию желанную. Его призвание, как теперь выяснилось, не минералогия, а история…

Узнав об этом решении Александра, более всех возмутился Меликошвили. Изменить своим детским увлечениям?! Отказаться от таких замечательных наук, как минералогия и химия?! Нет, Александру следует наверстывать упущенное, упорно учиться, посещать лекции по естественным паукам!

Жизнь — это не решение учебных задач. Тут одной логикой не обойдешься, а цена подсказки сомнительна: в конце концов, каждый решает сам, каждый решает за себя. Никто не может знать о твоих склонностях, симпатиях и неприязнях лучше, чем ты сам. Петр Григорьевич прав. Но ведь сердцу не прикажешь! Выбираешь жизненный путь не только холодным рассудком, но более — движением души, велепием сердца…

…Ферсман позже признавался, что вряд ли он последовал бы совету Меликошвили: слишком разочаровали его сухие учебники и скучные лекции по минералогии.

Петр Григорьевич говорил, что минералогия чрезвычайно интересна. Она соединяет в себе химию, физику и геологию. Вот когда Александр освоит основы своей профессии, начнет читать специальные научные статьи и трактаты, тогда и узнает сущность минералогии. В Новороссийском университете преподают этот предмет по старинке. А вот в Москве знаменитый профессор В. И. Вернадский читает курс минералогии по-своему, и отзывы о его лекциях самые восторженные!

Подобные доводы не убеждали. Как бы ни преображалась минералогия, там, в далекой Москве, учиться от этого ничуть не интереснее, тем более когда нравятся другие науки…

И вдруг все изменилось. Отец сообщил, что его переводят служить в Москву. Александр теперь будет учиться в Московском университете. Это было, как тогда говорили, веление судьбы.

УЧИТЕЛЬ

Нет ничего сильнее жажды познания, силы сомнения…

Это стремление — есть основа всякой научной деятельности.

В. И. Вернадский

Ферсман робко входит первый раз в минералогический кабинет Московского университета. От волнения не может говорить. Профессор Вернадский строго смотрит на него сквозь очки (заметим, что профессору тогда было 40 лет).

Выяснив, что перед ним новый студент, Вернадский направляет его в минералогическую лабораторию, к Павлу Карловичу Алексату. Тот оказался еще более строгим: указал новичку его стол — в углу, возле печки, и вручил охристо-желтый кусок минерала ярозита, добавив:

«С острова Челекен». Все еще смущенный, робеющий студент принялся изучать образец.

На следующий день в лабораторию зашел Вернадский.

Негромко поздоровался и стал подходить к каждому по очереди: «А что у вас?» Ферсману сказал: «Ярозит — минерал очень интересный. Содержание некоторых элементов в нем сильно варьирует. Например, алюминия и кальция.

Безусловно, это связано с составом тех минеральных масс, при выветривании которых образовался ярозит. Но должны были играть немаловажную роль и подземные воды. В этом вопросе еще много неясного».

Через несколько дней Ферсман убедился, что строги его новые преподаватели более всего к самим себе и к тем, кто не увлечен наукой. Обстановка в минералогическом кабинете была дружеской, радостной.

Конечно, студенту необходимо прежде всего огладевать впаниями, учиться проводить анализы. Но все-таки так едорово, когда перед тобой минерал, о котором еще многое остается неизвестным, и его историю предстоит расшифровывать так же, как археологам — загадочные письмена давно исчезнувших народов…

Лекции Вернадского произвели на Ферсмана двойственное впечатление. Они не отличались ораторским мастерством, броскими фразами, остроумными отступлениями. Вернадский говорил негромко, спокойно, просто. Но от этого еще отчетливой, ярче выявлялась новизна и красота идей, которыми он делился со слушателями.