А до Берлина было так далеко - [26]

Огневые позиции артиллеристов напоминали островок, взрывающийся фонтанами пылающей, кипящей земли; фашистские танкисты определили, где находится основное препятствие, и сосредоточили по нему огонь своих пушек. Вскоре из двадцати орудий в строю осталось девять, затем восемь, семь. Почти все артиллеристы были ранены, многие убиты, кончались и снаряды.

А танки между тем уже утюжили окопы полка майора Кузнецова. Но как раз здесь их и ждал сюрприз. Семь машин одна за другой загорелись, как факелы. Это было делом рук наших истребителей танков. Фашистские танкисты пытались сбить пламя, резко бросали машины то влево, то вправо, то вперед, но огонь не сдавался, и стальные чудовища беспомощно останавливались. Экипажи пытались спастись бегством, но их настигали меткие пули красноармейцев. Это привело фашистов в смятение. Танки попятились, укрылись в овражках, кустарнике, пшенице и оттуда вновь открыли огонь по высоте.

В мокрых от пота гимнастерках, с черными от копоти и грязи лицами артиллеристы капитана Кондитерова укрылись в окопах, до тех пор пока не прекратился обстрел. Но как только танки врага пошли в новую атаку, они опять заняли свои места, и опять рука командира дивизиона рубила воздух, и опять осипшим голосом, тонущим в грохоте выстрелов, отдавал он одну и ту же команду:

- Огонь! Огонь!

И вновь фашисты недосчитались многих боевых машин. Четыре подожгли истребители танков, шесть подбили артиллеристы, а три подорвались на минных полях. Чертова дюжина! Остальные танки обошли высоту и устремились по направлению к Корсуни.

С идущей за танками гитлеровской пехотой завязали бой подразделения полка майора Кузнецова. С НП было хорошо видно, как цепи фашистов приближались к нашим окопам, как, встреченные ружейно-пулеметным огнем, они на глазах редели и откатывались назад, как затем шестиствольные минометы врага обрабатывали наш передний край, а затем все повторялось сначала в той же последовательности.

Штабу дивизии было небезопасно оставаться дольше в районе села Нехворощ, и полковник Варенников, внимательно следивший за ходом боя, приказал перевести его в село Киченцы, что раскинулось в пяти километрах восточнее Нехвороща.

Отдавая от имени комдива указания частям, я задержался на НП и уходил последним.

- Товарищ майор, - услышал я негромкий голос связиста, совсем молодого паренька. - Можно свертываться?.. Вопрос связиста вернул меня к действительности.

- Действуйте, товарищ красноармеец!

Связист проворно отключил телефон, закинул сумку па плечо и, волоча за собой провод, выскочил наружу. Я же, складывая в планшет бумаги, замешкался, и это мне чуть-чуть не стоило жизни.

- Хенде хох! - услышал я оклик, не пройдя и десятка шагов от НП.

Первой мыслью было, что кто-то глупо шутит. Повернул голову и обомлел. Рядом стояли три немецких солдата со вскинутыми для стрельбы автоматами. Что делать? Положение - хуже не придумаешь. Попытаться достать из кобуры пистолет и отстреливаться? Это исключено. Это верная смерть. Фашисты сделают из тебя решето. Но не сдаваться же в плен? Кошу глазами и, к счастью, вижу, что стою возле блиндажа. Прыгаю в него и на лету сбрасываю накинутую па плечи шинель. Тут же слышу треск автоматов. По траншее, идущей от блиндажа, что есть духу выбегаю в лощину, которая петляет за высотой. Это уже спасение. Немного отдышавшись и придя в себя, осматриваюсь, нет ли поблизости гитлеровцев. Больше вроде не видно. Как же эти трое оказались в тылу полка майора Кузнецова? Значит, где-то просочились, значит, надо быть готовым ко всяким неожиданностям и усилить охрану штаба дивизии. А что предпримут эти трое фашистов? Из-за укрытия наблюдаю за ними.

Постояв немного и о чем-то поговорив, они направились к месту, где валялась моя шинель. Вероятно, гитлеровцы посчитали, что я убит, и не особенно спешили. Но вот они подняли простреленную шинель и убедились в своей оплошности. Меня уже спрятали от вражеских глаз лощина в высокая пшеница. Метрах в 200 от НП, в условленном месте, должен был находиться мой верховой конь. Но его не было. Как потом выяснилось, при отходе товарищи из штаба подумали, что я уже в Киченцах, отправили коновода и лошадей к месту нового КП.

В это время я заметил, что по соседней лощине, которая не простреливалась противником, мчится эмка. Это была машина заместителя начальника политотдела дивизии старшего батальонного комиссара Федора Яковлевича Сурмилова. Он находился в полку майора Керженевского и, пробираясь на КП дивизии, едва не оказался в расположении противника. Его спасло хладнокровие шофера, в прошлом московского таксиста. Этот отчаянный и смелый парень умел выходить целым и невредимым из любой передряги.

- Начштадив, это вы?! - обрадовался Сурмилов. - Садитесь быстрее, а то можем угодить к немцам!

Выбравшись из лощины, машина покатила по проселку. Вскоре мы были на новом КП. Здесь также грохотали разрывы снарядов и мин, посвистывали пули.

Место для КП было выбрано не совсем удачно. Рядом подняла к небу крылья ветряная мельница. Прекрасный ориентир для фашистских артиллеристов! Отругав своих помощников, я приказал перенести КП метров на восемьсот в сторону от мельницы. Связисты через каких-нибудь полчаса установили связь, и штаб опять держал в своих руках нити управления боем.