A.D. 999 - [84]
Элвин вытер мокрое лицо и перевел дыхание. Ему не совсем было понятно, что имеет в виду Ровена, но зато он знал, что весь эпизод с Кеннаг имел место в его голове. И кошка стала свидетельницей проявленной им слабости. Но она смотрела на него с состраданием. Пусть всего лишь животное, но все равно друг.
— Ардит ни о чем таком не говорила.
Ровена наклонила голову.
— Все, что надо знать, ты уже знаешь. Ищи ответ в себе, в голове, в сердце. Помнишь?
Элвин невольно рассмеялся. Боль, сковывавшая грудь, начала слабеть.
— Ты так хорошо цитируешь. Почти дословно.
— Это дар.
Она прикрыла глаза — улыбнулась. Он протянул правую руку и погладил ее по спине. Ровена замурлыкала, потом встрепенулась и посмотрела на него.
— У тебя все получилось. Здесь. С Кеннаг. Ты не позволил желаниям и страхам взять верх над тем, что считаешь правильным.
Слезы на лице почти высохли. Элвин выглянул из пещеры. Солнечный, ясный день. Похоже, непогода пришла откуда-то из него самого, став проявлением одолевавших его сомнений. Он улыбнулся.
Кеннаг с уважением восприняла желание Элвина побыть в одиночестве. Но когда солнце уже начало клониться к западу и тени удлинились, в ней проснулось беспокойство. Конечно, она верила людям Племени, уверявшим, что в этом лесу с Элвином ничего не случится, но кто знает, куда уведет его отчаяние? Может быть, он уже ушел далеко за пределы Андредесвельда и попал в мир снега и льда, в мир, где их ищут злобные псы?
При этой мысли Кеннаг поежилась. Расспросы ничего не дали — никто, даже Рататоск, не видел Элвина после того, как он выбежал из церкви. Кеннаг отправилась в лес, доверившись ногам, надеясь, что они приведут ее куда надо. В итоге она оказалась на берегу озера, из которого они вынырнули утром.
Она опустилась на траву, поджав колени и задумчиво глядя вдаль. Под рукой оказался камень, и Кеннаг бросила его в воду, наблюдая за раскатившимися кругами. Они становились все шире и шире, потом исчезли.
— Как и наша жизнь, — прошептала Кеннаг.
На душе у нее было тяжело. Пусть камень и всколыхнул зеркальную гладь, но это ничего не значило. Озеро все равно его поглотило. Камень, возможно, несколько столетий пролежавший на берегу, стал одним из многих на дне. И никому нет до этого никакого дела. Ничего не изменилось бы, даже если бы этот камень пролежал на своем месте еще тысячу лет.
Хотя, может быть, никакой тысячи лет и не будет, если они с Элвином потерпят неудачу.
Она нашла еще один камень и швырнула в озеро, словно надеясь, что что-то изменится. Тот же всплеск, те же разбегающиеся круги и тот же результат: камень опустился на дно, а вода успокоилась. Через некоторое время никто бы уже не сказал, что что-то вообще случилось.
Мысли вернули ее к ужасам, пережитым в плену у Гвин ап Нудда. Она старалась не думать об этом и ничего не рассказала Элвину о выпавшем на ее долю испытании. Ему хватало собственных ужасов, которые, если судить по стонам и вскрикам, не оставляли его и во сне. Бедный Элвин.
Их было много в горячей, застывшей темноте. Она слышала и чувствовала их, иногда видела блеск красных глаз или длинных белых клыков. Они не приближались к ней, повинуясь, вероятно, приказу Гвина ап Нудда. Он нуждался в ней как в приманке. Иначе ее просто разорвали бы на куски и сожрали безымянные обитатели Нижнего Мира.
Странно, но лошадь совсем не боялась их, а эти… твари не посмели подступить к ней. Ее теплый запах обрадовал Кеннаг сильнее, чем аромат роз, расцветавших в середине лета у домика матери. Она вцепилась в кобылу, едва сдерживая дрожь, стараясь не сойти с ума от доносившихся из тьмы шорохов, скрежета и подвывания. Легко представить, что бы они сделали с ней, если бы им только дали волю.
Прошло не так уж много времени до того момента, как друзья и тот загадочный послушник Кабал пришли ей на помощь, но ей казалось, что она пробыла там вечность.
Кеннаг вздохнула и закрыла глаза.
— Понимаю, — раздался негромкий голос Элвина. Она вздрогнула и оглянулась — он сидел рядом. — Понимаю.
Элвин тоже подобрал камень и бросил в воду. Они молча следили за так и не добравшимися до берега кругами. Он рассмеялся — резко, горько.
— Посмотри. Как будто никто ничего и не бросал. Не стоило постараться.
В его карих глазах застыла печаль.
— Не стоило и стараться.
Кеннаг вдруг поняла, что он имеет в виду, и нахмурилась.
— Нет, стоит. Стоит. Если у нас не получится, всему конец.
Элвин медленно покачал головой:
— Кеннаг, конец уже наступил. Неужели ты думаешь, что псы Хель не набросятся на нас, как только мы покинем этот мир? Мы до сих пор не знаем, что надо сделать, чтобы остановить Сатану. Сопротивление бессмысленно. Мы уже проиграли.
От этих слов Элвина сердце Кеннаг разрывалось. Всего несколько дней назад он говорил, что, даже если надежды нет, долг нужно исполнить, чтобы не терзаться потом угрызениями совести.
— Однажды ты сказал, что не хочешь, оглядываясь назад, думать о том, что сделано не все, — мягко напомнила ему Кеннаг.
— Мы уже сделали все, что могли, и потерпели неудачу. Что толку от того, что мы поспешим к смерти? Здесь хорошо, тихо и спокойно. Давай останемся. — Он робко протянул руку и дотронулся до ее пальцев. — Давай останемся, — его голос упал до шепота, — и найдем утешение друг в друге.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.