А что потом? - [16]

 — Тебе во мне нравится всё.

Закатываю глаза.

— Осторожнее, Зак. Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что начинаю нравится тебе как девушка. Ну, не только моя потрясная задница, но и я сама.

— Я определённо буду скучать, если тебя отошлют в интернат, — отвечает он.

— Не собираюсь я ни в какой интернат. Мне просто пришлось бы сбежать и жить с тобой, так как теперь я знаю, что ты любишь меня и все такое, — дразнюсь я.

Он закатывает глаза, но я замечаю, что щёки краснеют, и у меня самой в животе появляются маленькие бабочки. Зак качает головой и показывает мне средний палец, прежде чем выехать на дорогу.

Дорога в Чикаго должна была именоваться адской поездкой. Когда ты берёшь сорок человек, большинство из которых часами не принимали душа, добавляешь орущих детей и помещаешь их всех в автобус, где почти нет свежего воздуха, то сам нарываешься на неприятности. Единственная вещь, которую я могу частично назвать нормальной, — это когда я два часа сидела одна, а это было не так уж и долго. В качестве соседки на оставшиеся три часа поездки мне попалась болтливая, сидящая на стероидах Кетти, у которой было худшее дыхание в мире.

Когда я выбралась из автобуса, то поблагодарила Бога за возможность дышать свежим воздухом без запаха десяти разных одеколонов, пота и грязных памперсов. Затем я сразу же осознала, что больше не в моём маленьком городке в Мичигане. Даже автобусная остановка отличалась от нашей. Когда наши остановки — это просто пара лавочек, играющая на задворках фоновая музыка и один таксофон, стоящий в центре, эта остановка была просто суматошной. Тут есть игровые автоматы, десяток кафешек и обменный киоск. Каждый, казалось, так спешит, что меня чуть не сбили с ног несколько раз. Это похоже на сцену из фильма: люди везде, они все разных рас, с разными причёсками и одеждой, которую я ещё никогда не видела. Это захватывающе, но немного пугающе, и на мгновение мне даже стало страшно. Неужели я похожа на маленькую деревенскую девочку, которая не выбиралась дальше получаса езды от дома одна и которая теперь оказалась посреди одного из самых больших городов Америки с тридцатью долларами в кармане, адресом на письме и одеждой в рюкзаке? Подхожу к лавке с хот-догами, а в очереди стоит уже шесть человек.

Живот урчит. Полседьмого утра, но я не вижу ничего, что бы выглядело так, словно там подают завтрак. Забавно, что никто не выглядит уставшим или только что проснувшимся, а вот я чувствую себя зомби. Очередь движется быстро, я хватаю свой хот-дог и съедаю больше половины, ещё прежде чем выхожу с автобусной станции. К счастью, на выходе стоит целая парковка такси, готовых отвезти тебя, куда только захочешь. Осматриваю лица водителей, стоящих рядом с машинами и замечаю маленькую пухленькую испанку рядом с одной из них. Я обхожу остальных водителей и спрашиваю женщину, свободна ли она.

— Конечно, дорогая. Поехали. — Она запрыгивает в машину, а я же забираюсь на заднее сидение и роюсь в рюкзаке в поисках адреса, понимая, что лучше нужно было его выучить.

— Куда направляемся? — спрашивает она, как раз, когда я нахожу конверт.

— Вот, пожалуйста, — говорю я, протягивая конверт.

Она хихикает.

 — Эванстон. Это будет где-то час езды отсюда. — Женщина смотрит на меня через зеркало заднего вида.

— Отвезете? — спрашиваю я, пытаясь звучать мило и невинно.

— Милая, я отвезу тебя хоть в Нью-Йорк, если ты захочешь туда поехать, но вопрос в том, есть ли у тебя такие деньги? Поездка туда будет стоить примерно двадцать пять баксов, — со смешком говорит она.

— Двадцать пять долларов? Вы шутите? — в неверии спрашиваю я.

— Ага, и это только потому что дороги не очень забиты.

Я стону. Эта поездка вычистит мои сбережения за последние два года. В Клередоне я могла бы нанять личного водителя на целый день за двадцать пять долларов.

— Ты неместная, верно? — смеётся таксистка.

Чувствую, как в животе затягивается узел. Не хочу, чтобы это было так очевидно, так что вместо ответа зарываюсь в сумку.

— Всё в порядке. Отвезите меня туда, пожалуйста, — говорю я, протягивая ей двадцать долларов.

Она широко улыбается.

— Мне нравятся такие девушки.

* * *

В Клередоне всё выглядит одинаково. Конечно, некоторые дома немного больше остальных — ты можешь сказать, какой дом стоит дороже, а кто не заботится о состоянии своего жилища, — но здесь всё по-другому. Первые десять минут мы проезжали дома выше, чем я когда-либо видела, они были так ярко освещены, словно жили собственной жизнью. Затем мы миновали длинные здания поменьше, где-то на два-три этажа, а потом таксистка сказала, что мы направляемся в пригород. А там дома выглядели точно, как в Клередоне — одни большие, другие маленькие, но всё относительно одинаковые. Однако, чем дольше мы ехали, тем сильнее всё менялось. Отчётливая разница между тем, что я видела и что вижу сейчас. Даже если в городе некоторые дома больше этих, здешние маленькие домики стоят больше.

— Кого ты приехала увидеть, милая? — спрашивает женщина.

— Сестру. Она на выпускном курсе в Нортвестене⁵, — отвечаю я.

— Она, должно быть, очень умная. Нортвестерн — потрясающий университет, — восхищаясь, говорит она. — Мы в нескольких кварталах от адреса, который ты мне дала.