А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС - [150]

Особенно выросли его роль и влияние на Горбачева после XIX партконференции. Уже как член Политбюро, он стал более весомым, уверенным в себе. Не говорил, а вещал. При спорах, дискуссиях занимал чаще не конфронтационную, а примирительную позицию с непременным уклоном к радикальным преобразованиям, против косности и консерватизма. Отвечая на обеспокоенность, тревогу товарищей, что в обществе зреют и идут негативные процессы, проявляются левацкие загибы, необоснованно охаивается в прессе все прошлое, он обычно уверял, что ничего в этом страшного нет. Все идет нормально. Демократический процесс не надо стерилизовать, загонять болезнь внутрь. Надо вскрывать негативные явления. Создаются разные общественные неформальные организации и народные фронты – это хорошо, поддержка перестройки. Националистические проявления тоже объяснимы, так как растет национальное достоинство народа. Если чудачит пресса, то это плюрализм мнений и т. д.

В марте 1988 г., когда «Советская Россия» опубликовала статью Нины Андреевой, А.Н. Яковлев отнесся к этой публикации резко критически. Его возмущение, ярость были необычны. Перед нами предстал не миротворец, а страстный борец – Александр Яковлев. Он буквально разнес статью, автора, да и тех, кто пытался как-то смягчить обвинения, утверждая, что от нашей прессы можно ждать всего. Мне запомнилось также очень агрессивное выступление А.Н. Яковлева на Секретариате в мае 1989 г., когда речь шла об организации «Память». Он обрушился на всех и вся. И возникшие ранее по различным причинам разногласия с Е.К. Лигачевым стали разрастаться.

Горбачев принял упреждающие меры. С его точки зрения, ловко развел соперников. А по существу грубо перетасовал людей в Политбюро, переменив сферы их деятельности. Отстранив Лигачева с фактической роли второго секретаря ЦК, поручил ему «самое сложное – сельское хозяйство». Идеологию – Медведеву, Яковлеву – международные вопросы. Собственно, поставил последнего рядом с собой. С этой поры фактически прекратил работу Секретариат ЦК, стала утрачиваться связь с местными партийными комитетами. Так, по-моему, человеческие симпатии и антипатии Генсека привели к значительному ослаблению организационной структуры и затруднили работу Политбюро и Секретариата ЦК. Ну а Яковлев стал незаменимым советником и другом Горбачева.

Наши отношения с Александром Николаевичем так и не перешли в товарищеские: взаимный обмен приветствиями, общие разговоры, иногда обсуждение некоторых конкретных вопросов и не более. Должен отметить, что относился он ко мне корректно. Не было у нас и прямых столкновений, хотя позиции часто расходились. Начиная с 1989 г. все больше нитей идеологической, международной и внутренней политики оказывалось у него в руках. Особенно после ухода А.А. Громыко и А.Ф. Добрынина. Ну а как было позднее? В дальнейших моих записках эта фамилия появится еще не раз.

Вернемся к дневнику. Октябрь 1989 г.

7 октября. В 23:40. М.С. Горбачев возвратился в Москву из Берлина, где был на торжествах, посвященных 40-летию ГДР.

Продолжительная беседа в аэропорту. Он «заряжен» впечатлениями. «Массовое шествие молодежи, факелы. Крики приветствия в мой адрес, скандирование „Горби“! Э. Хонеккер несколько напряжен, но непоколебим. Обстоятельный разговор был с членами Политбюро о перестройке. Чувствуется, что ранее Э. Хонеккер не все рассказал своим коллегам о наших беседах. Я сказал им прямо: „Кто опаздывает, того наказывает жизнь“. Но Э. Хонеккер не чувствует осложнившейся обстановки вокруг него. Настроение в народе и активе сложное. Можно ожидать непредвиденных событий». (Мы слушали его оживленный рассказ с обеспокоенностью.) Но он продолжал, как бы об уже решенном деле: «Возможная опора – Ханс Модров и Эгон Кренц».

10 октября. Позвонил М.С. Горбачев. Задал несколько кадровых вопросов, касающихся выдвижения некоторых товарищей из РСФСР на работу в правительство Союза. Я ответил. И в свою очередь, обратился к нему: «Есть большая нужда в серьезном обсуждении ряда вопросов в связи с подготовкой выборов в Верховный Совет РСФСР. Нельзя откладывать, так как многие проблемы, в том числе кадровые, необходимо обсудить с вами и затем на Политбюро». Он предложил переговорить с секретарями ЦК, а потом уже с ним. Я опять: «То, что посмотрят секретари ЦК, это хорошо, но недостаточно. Нужно обсудить с вами…» Горбачев, не дослушав, перебил: «Хорошо, хорошо – я понял».

Однако затяжка продолжалась, а надо было срочно определиться, кого рекомендовать в Верховный Совет РСФСР, так как Председатели Верховного Совета и Совета Министров должны, понятно, быть депутатами Российской Федерации. Уже шла предвыборная кампания, а Генсек уклонялся от разговора на эту тему. (Теперь считаю – сознательно. Не хотел Горбачев иметь в руководстве РСФСР сильную личность, но просчитался.)

11 октября. Совместное заседание комиссий ЦК КПСС (партийного строительства, идеологической и по правовым вопросам). Участвовало более ста человек. Вел В.А. Медведев.

Повестка. О выборах в Верховные Советы союзных республик.

Цель – обсудить все возникшие вопросы и подготовить документ для Политбюро с учетом ошибок, допущенных на выборах в марте сего года.