И он перечислял эти трофеи, словно полученные лавровые венки.
– Поздравляю, Александр Андреевич, поздравляю!
Александр Андреевич вскочил:
– Нет-с, благодарность какова! Рассказываю вчера режиссёру, как по лавкам купцов звать ходил. А он, вместо того, чтоб «спасибо» сказать, скосил на меня морду, как середа на пятницу, и этак сквозь зубы: «Напрасно, – говорит, – Александр Андреевич, вы это делаете!» А? Купцы пришли, – и это напрасно! Хотел плюнуть, – еле удержался. Вот вам люди!
Я любил слушать эти рассказы.
Словно другое, отжитое, умершее, невозвратное время говорило устами этого старика.
Он был, кажется, последним «законченным типом» приниженного актера старого времени, которое зовут «добрым».
Навстречу этим старикам, словно конфузившимся своей дорогой, своею любимой профессией, пришло племя новое, смелое, гордое, которое высоко держит голову, сознает свое достоинство, свое значение.
Только вот играет это племя скверно.
Это жаль.