А 259. Всплеск ярости - [4]

Эта книга выдумана. Я ее сочинил от начала до конца. Ничего подобного никогда не происходило. Единственный персонаж, имеющий (реальный) прототип — это Моркемб, он говорит некоторые вещи, которые иногда выдавал Палмер. Здесь все сплошь выдумки. Особенно вот этот пассаж. Эта статья тоже придумана, тоже своеобразная беллетристика — возможно, вставил туда совсем неправдоподобные враки, например — насчет народа с Ватерлоо-стрит — правдоподобие — ненужная сдержанность, причем разбалтывающая.

Тат вот, в заключение скажу: наполовину кошмар! наполовину компьютерная программа! half sigil! Полный² Экшн! Дамы и Господа, Вас приглашает «Осьминог»… нежным посвистыванием…

Саймон Стронг.

Автор хотел бы подчеркнуть, что эту повесть ни в коем случае не следует рассматривать как хронику жизни города Брайтон. Всякое сходство мест и ситуаций — случайное или преднамеренное совпа-дение/дело случая.

Примечание автора:

Если кто-нибудь из читателей, хорошо знакомых с южными приморскими курортными городами, сочтет, что места, описанные в повести, выглядят иначе, то автор, который провел там большую часть жизни, посоветовал бы ему вернуться туда и присмотреться более внимательно: в местном климате перемены происходят очень быстроJ ³

Великобритания, Брайтон (50 SON OWE) 5 января 1990, пятница 11:30

— ССРЫНЬ³! — рявкнул я и запустил бутылкой от «Пилз» в Робинзона. Тот спокойно пригнулся, и она, миновав его, стукнулась о стену, отскочила и треснула Моркемба прямо по затылку. Моркемб поперхнулся и харкнул себе на колени сгустком золотистой слюны.

— ПСИХ УБЛЮДОЧНЫЙ! — прогудел он в ответ и тоже запульнул в меня бутылкой. Бутылка прошла высоко, разбилась о стену, и меня окатило дождем из стеклянных осколков и крепкого импортного пива.

— НЕ ОБЗЫВАЙ МЕНЯ ПСИХОМ УБЛЮДОЧНЫМ! САМ ПСИХ УБЛЮДОЧНЫЙ! — взмолился я, хватая робинзонскую пепельницу в виде лапы гориллььи грозно оной размахивая.

— ПСИХ УБЛЮДОЧНЫЙ! — задумчиво вступил в беседу Робинзон и тоже отправил в полет по- ⁴ лупустую бутылку, которая изящно изрыгнула пенную дугу в разделяющем нас пространстве. Я поспешил быстро пригнуться, но быстро у меня не вышло, и четверть пинты брызнуло прямо на меня.

— СРЫНЬ! — рявкнул я и тут же иссяк. Все вокруг поплыло в черно-черно-черно-черно-фиоле-тово-фиолетово-красных цветах, и потом я очухался; Моркемб и Робинзон продолжали валяться на диване.

— Жопа с ручкой! — возмущался я, — Меня ж, блядь, чуть не убило. Тогда что будет?

— Бля, проехали, ты, пизда с ушами, — отвечал Моркемб, — Все, типа, живы, по крайней мере, сегодня.

— Все нормально, но…, — загадочно подытожил Робинзон.

— Все нормально, но! ВСЕ НОРМАЛЬНО, НО! Что ты, ебть, пытаешься утверждать этим «все нормально, но»?

— Ыыыыыыйй…., — махнул ладошкой Робинзон, пустил слюни и заснул.

— Между прочим, что там у тебя? — спросил Моркемб беззлобно, просто интересуясь, — Ты ничего не хочешь нам сказать?

— Да не, ничего такого, чувак, слушай, я себе расскажу, что я знаю… Ебать-копать, тут, в общем… и теперь я считаю, мне надо сделать кое-что. Бля!

Я вытащил спальный мешок и кинул им в Робинзона. Он был ярко-желтой расцветки, будто его выстирали в яичном креме. Потом я пошел к буфету за виски, видя, что с пивом у нас все. Вернувшись, я обнаружил, что Моркемб отправился наверх дрыхнуть, тут я хлебнул вискаря и решил последовать его примеру. Что и было сделано.

* * *

Наутро было утро⁵, а я стоял на кухне и смешивал «Эндрюз»⁶.

Искрящиеся и шипящие соли освежили мне пасть, успокоили желудок и скоренько вздбодри-ли весь организм. Тысячи крошечных булькающих пузырьков-булек мгновенно и бодро оживили меня. Я заглянул в гостиную и распахнул окно на зимнюю улицу. В дверь вошел Моркемб.

— Приветик! — провозгласил он.

— Что хорошего слышно? — ответствовал я.

Я последовал за ним на кухню. Он достал из холодильника пакет с хлебом, понюхал пару кусков, скривился и засунул их в тостер.

— Мне повидать гнома… — неожиданно проговорил я и отправился в самую маленькую комнату дома

Там было темно, лампочка болталась в паутине. Я плотно закрыл дверь и задвинул щеколду. Она двигалась плохо, но закрыть получилось. Затем стянул штаны и трусы, присел, механически нашаривая бумагу и снимая очки, чтоб лучше сосредоточится. Ковер под необутыми ногами казался сырым. Сохранившаяся на одном из его углов этикетка сообщала, что когда-то он имел цвет «осенней листвы», который теперь превратился в серо-зеленый из-за зарослей грибков плесени, кустившихся за фарфоровым углом и простиравшимися оттуда, словно непобедимая Сахара, наступающая на безымянную египетскую деревушку. Я поместил свое туловище на стульчак, расслабился, и мысли, образно говоря, потекли. Я ощущал себя неким богом, парящим в облаках где-то на высоте тысячи футов над громадной пустыней. Как вдруг прямо из-под борта выползло странное насекомое. Очень похожее на мокрицу, но с щетинистыми лапками, ползущее на манер гусеницы по бесконечной кучерявой спирали. Длиной оно было дюйма четыре, однако фантазии исказили мое зрительное восприятие, и мне оно показалось длинной в несколько тысяч футов и прозрачным. Я различал его внутренности и все прочее. Ббббрррррр! Что-то со мной явно не то! Я попытался переключиться на реальность, но почувствовал, как кровь яростно пульсирует в висках. Мне показалось, что вена на лбу готова лопнуть и забрызгать обои красными потеками. Обои раньше были оранжевыми. Какой психопат станет оклеивать сортир ярко-оранжевыми обоями? Лендлорд — таков ответ.