999999999 жизни - [14]

Что ж. Между подключением интернета и следующим уведомлением прошло всего секунд пять. Мобильник пиликнул, но Усатый не обратил на звук никакого внимания, сосредоточенно глядя на дорогу.

Судя по времени отправки — СМС было выслано минут двадцать назад, но из-за отсутствия связи дошло только сейчас. Открыв мессенджер, я увидел в нём лишь один контакт без аватара с пустой — если не считать свежего сообщения — перепиской. Хм. И видео, пересланное мне только что. На заставке — большая белая двойка на чёрном фоне и больше ничего.

Заинтригованно подняв бровь, я включил видео.

Пара секунд загрузки — интернет здесь был не самый быстрый — и двойка сменилась записью с передней камеры. И — моё собственное лицо, улыбающееся… даже, пожалуй, слишком улыбающееся. Выражение лица казалось чуждым и слегка наигранным. А ещё — черные мазутные разводы по всему лицу. Точнее, они выглядели как какой-то мазут, но после долгих лет болезни я ни с чем бы не перепутал свою чёрную кровь.

Две секунды — и камера отдаляется, показывая, что в крови вымазано не только лицо, но и шея. Я улыбаюсь — неестественной улыбкой — и поднимаю вверх руку. Вначале может показаться, что я сложил пальцы “пистолетиком”, но затем я осознаю: пальцев просто нет. Чёрные кровавые обрубки теряются на тёмном фоне — поэтому я не сразу разглядел их.

Я — тот, который на видео — не выказываю никакого неудобства по поводу этого факта. Подняв руку вверх, несу оставшиеся пальцы к виску, точно пытаясь отдать честь, но раньше, чем я успеваю это сделать, оставшиеся пальцы отваливаются. Кисть остаётся полностью беспалой; вниз стекает густая чёрная кровь.

Я сглатываю. Нынешний я, сидящий в машине. Видеть такое зрелище… кажется, меня начало мутить.

Я с видео реагирую совсем иначе. Лицо искажается в почти театральной гримасе, изображающей карикатурную досаду. Куцый обрубок руки прикрывает рот, голова качается. “Ай-я-яй, что же делать!”

А затем моё лицо — словно у меня возникла блестящая идея — театрально озаряется невинной улыбкой. Я разворачиваюсь вокруг своей оси — и именно в этот момент я-настоящий вижу ещё одно действующее лицо на видео.

Он сидит на стуле, позади меня. Связанный. Видео беззвучное, но, судя по судорожным попыткам освободиться — он ещё жив и кричит во всё горло.

Камера движется вперёд — так, чтобы я-реальный мог разглядеть лицо. Незнакомое лицо, острые черты лица… и надпись, вырезанная на лбу. “Я убийца”. На левой щеке — грустный смайлик, на правой — цифра “9”. На этот раз кровь красная, и она ещё свежая, сочится из ран, превращая тем самым рисунок в расплывчатое месиво.

А затем ему на плечо ложится беспалая рука. Связанный тип, вытаращив глаза, мечется ещё сильнее…

И происходит — это. Чёрные, под цвет осквернённой крови, линии идут от него ко мне. Рот жертвы искажается в таком диком крике, что я практически слышу его. Он бьётся в судорогах, в то время, как моя рука на его плече неподвижна. Чёрное мельтешение, больше похожее на спецэффекты, мешает мне разглядеть детали, но тело неистово бьётся, извивается… а затем обмирает и безвольной куклой повисает на верёвках. Иссушенное, бледное, как какая-то мумия.

Я — экранный я — салютую на камеру совершенно здоровой рукой со всеми полагающимися пальцами.

Черный экран.

Я гляжу в него ещё секунд десять, осмысляя увиденное только что, прежде, чем могу хоть немного о чём-то подумать.

Что же. Сделать выводы несложно: понять, ценой чего я сейчас жив. Дар небес — так, кажется, я подумал перед тем, как некто прислал мне это кино?

Нет. Это оказалась сделка с дьяволом. Остаётся хотя бы надеяться, что и жертва — всё- таки не невинный агнец. Мне казалось, что плохо не понимать, почему я жив. Нет, плохо не понимать, как я дошел до того, чтобы снимать такие видеоролики. Мог ли я сойти с ума всего за неделю? Пока что всё указывало на это.

Но худшим казался тот факт, что я не могу быть ни в чём уверен. Ни в чём, что происходило за прошедшую неделю. Знаю только одно — раньше я мог вытаскивать из других лишь болезни, но никак не лечиться за их счет сам.

В памяти ярким образом загорелось иссушенное лицо поглощенного мной мужчины.

— Каждый раз, как вижу это, мурашки по коже, — раздалось рядом со мной. Я вздрогнул от неожиданности — и поднял голову. Кажется, Усатый видел ролик краем глаза. — Зачем на видео-то снимать…

У меня в горле встал ком. Каждый раз?

Два плюс два.

Усатый знает о том, что я делаю и, судя по всему, это ни капли его не смущает. И на видео я делаю это явно не первый раз.

— Но, если что, — у меня родилось ощущение, что усач говорит больше сам для себя, — я твои фетиши не осуждаю. Мы-то с тобой видели вещи и поизвращённее. Просто… выглядит стрёмно.

Да уж.

Пока я размышлял над возможным ответом, он продолжил:

— Кстати, об извращениях. Я достал то, о чем ты просил. В бардачке.

Я сглотнул ком в горле и потянулся рукой к бардачку. Его крышка со щелчком опустилась вниз, открывая мне вид на стопку бумаг, какой-то конверт и… пистолет.

— Ствол? — спросил, я приподняв бровь.

— Тебе? Зачем? — мужик заржал. — Хорошая шутка. Я про билет.

Я замялся, не понимая, что такого он мог мне достать.