999999999 маны. Том 3 - [14]

— Узнаёшь? — он глядел на меня спокойно и ровно.

Сначала я узнал только место. Клуб Сары. Остальное же показалось мне каким-то месивом. Только спустя пару секунд в непонятном нагромождении посреди танцпола начали угадываться очертания тел. Их было около сотни. И все они принадлежали людям, которых я вчера ночью пробудил.

На следующем фото тело было только одно. Трепло. Он лежал у входа в клуб с раной в области живота, бледным лицом вверх.

Мой кулак непроизвольно сжался.

— Кто? — спокойно произнес я, заранее зная ответ.

— Кто угодно из тех, кому это выгодно, — спокойным тоном ответил Виктор, — Тот, для кого эта несчастная сотня — заноза в заднице и неучтённый фактор.

Гребанные УБИ порешили этих людей, как только узнали о моей смерти. А вместе с ними и все мои планы.

— Ты в курсе, — вмешался Илья, не поворачиваясь от раковины, — что в Республике пробужденные составляют 75 % от населения? Вдумайся: 75 %. Население Республики — 284 миллиона человек. Как ты думаешь, какой каплей в океане была бы эта сотня?

Я молчал.

— Для сравнения, население Империи — на шестьдесят два миллиона меньше, — продолжил он. — А пробужденных в Империи — пять процентов от населения. Это если всех, а пятого ранга и выше — не больше трех тысяч на Империю.

Я нахмурился. Ранги? Что за чушь?

— В Альянсе Пяти не используют Ранги, — напомнил товарищу Виктор.

— А разница? — пожал плечами Илья. — Суть-то ясна.

Да, суть была ясна. Но молчал я вовсе не поэтому. Меня буквально парализовала одна-единственная мысль, грянувшая, как гром посреди ясного неба.

Замешана ли в этом Тина?

В том, что остальные УБИшники бы сделали это не поведя глазом, я не сомневался.

Эти могли, легко и непринуждённо. И несдержанный Рубан, и холодная отстранённая Баркер, прячущаяся за маской «доброго полицейского». Но Тина…

Вторая мысль, пронзившая меня, была не лучше. Я вдруг с кристальной ясностью осознал: на самом деле мне наплевать на погибших. На убитых. Меня волнует лишь то, действительно ли Тина могла так поступить — и на этом всё. В конце-концов, мне прямым текстом сказали, что без меня пробужденные — угроза.

А сами парни… нет, это было неправильно, но как я ни пытался, у меня не получилось испытать никакого искреннего сочувствия или сожаления. Просто не выходило. Каждая попытка выдавить из себя эмоцию по этому поводу приводила к тому, что я злился на то, что все мои планы были разрушены.

Это немного пугало.

Пока я размышлял, Илья закончил мыть посуду и устало плюхнулся на задрипанный диванчик рядом со мной. Щёлкнув пультом, он включил телевизор и я машинально покосился на экран.

Помехи. Кажется, я знаю, что это за канал. Локк-ТВ ещё долго будет показывать одни помехи.

Следующим каналом стал «Пятый», вопреки названию — второй по значимости канал Альянса Пяти. Он работал исправно, показывая ведущего, одетого во всё чёрное.

— …и, разумеется, мы все скорбим вместе с нашими коллегами, — сообщал тот.

Ага, конечно — скорбите. Чему? Того, что ваш самый большой конкурент откинул копыта?

— Сообщения, — скорбно вещал ведущий, — Продолжают поступать постоянно. Справиться с пожаром удалось меньше часа назад, и сейчас на месте трагедии работают специалисты — полицейские, мортусы, спасатели и многие другие.

На слове «специалисты» агенты синхронно повернулись друг к другу и хмыкнули.

— Тем не менее, восстановить полную картину произошедшего удастся нескоро — если вообще удастся, — ведущий сделал особенно печальную мину. — Согласно текущей, рабочей версии, взрывное устройство в башню Локков пронёс неизвестный в маске черепа — тот самый «специальный гость», радикальный оппозиционер, решивший таким образом заявить о своих взглядах.

Что? У меня отвисла челюсть.

— Кто именно скрывался под маской, как он сумел пронести бомбу мимо охраны, собирался ли покончить с собой, или же взрыв должен был произойти после того, как он покинет студию — все эти вопросы остаются незакрытыми. Однако хочется надеяться, что власти не пройдут мимо этого случая и ужесточат контроль над маргинальными группировками…

…я сидел, не говоря ни слова. Не шевелясь. Наверное, единственной вещью, способной выдать мои настоящие эмоции, были глаза. Знали ли составители этой речи правду, не знали — плевать я на это хотел.

Илья сидел, как будто меня вообще не было в комнате, а Виктор поднял бровь.

— Ну что, Ротт? Осознал, в какой жопе ты находишься?

— В той же, в какой и всегда, — бросил я, краем сознания осознав, как мало времени мне понадобилось, чтобы привыкнуть к такой жизни и считать её «всегда».

— Но сейчас, кажется, тебя загнали в тупик, — добродушно усмехнулся амбал, снова напоминая мне своими интонациями Фридриха.

— И что вам с этого? — я глядел на него скептически.

— Я уже сказал, — он пожал плечами. — Мы предлагаем свою помощь.

Конечно.

— А, так вы из бюро добрых услуг! — вскипел я. — Хватит этого. Хотите вербовать — вербуйте, хотите предложить услугу за услугу — предлагайте, но…

— Мы не вербуем людей, в благонадежности которых не уверены, — оборвал меня Виктор. — Не из-за какого-то благородства, а из соображения безопасности. Если наш агент верен нам, он не предаст, а вот если он верен сам себе — такой уверенности уже нет. В этом плане мы куда умнее наших коллег. Если не захочешь с нами работать — просто уйдешь отсюда и дело с концом.