999999999 маны. Том 3 - [11]

Спустя пару смертей и воскрешений в почти сгоревшем состоянии, дорога до лестницы начала даваться немного легче. Возможно, я преодолел самые жаркие участки коридора, возможно, просто немного привык к адской боли, как бы парадоксально это не звучало… возможно, просто смирился с тем, что эта пытка с облезающей кожей при каждом воскрешении будет длиться тем дольше, чем дольше я буду выбираться из этой проклятой башни. Хотя, если честно, мне казалось, что она никогда не закончится — и на самом деле я нахожусь в аду. Но все же, я шел. Тело подчинялось моей воле.

Самым большим кошмаром было синее небо, что виднелось за окнами расположившимися вдоль коридора. Мне хотелось просто выпрыгнуть и в считанные мгновения закончить эту пытку, однако в то же время я понимал, что никак не смогу их разбить. Вид на ночной город в этот раз казался мне личной издевкой от судьбы.

Страшно представить, сколько заняла дорога до лестницы в таком виде. Не думаю, что больше десяти минут. Вот правда мне они казались плюс-минус вечностью. Мысли в таком состоянии представляли собой лишь животный поток образов, каждый из которых кричал мне о спасении из этой башни.

Ввалившись в раскаленную дверь, ведущую к коридору с лифтами, я упал на пол, полностью обгоревший. По сравнению с телестудией здесь было даже холодно, хотя пожар прошелся и по этому фойе. Силы оставались только на то, чтобы ползти. В этой комнате не было ничего, что бы облегчило мои страдания, а возвращаться в огонь, надеясь на то, что за время восстановления я снова не обгорю мне не хотелось.

Я медленно поволок своё больше напоминающее уголь тело по коридору к лестнице, молясь о том, чтобы в её центре был пролет в который мне удалось бы сброситься и восстановиться уже где-то пониже.

Впрочем, на свою удачу мне уже давно пора было бы перестать рассчитывать. Толкнув дверь, я убедился в том, что пролет хоть и был, но мне бы при всем желании не удалось в него протиснуться. Взвыв, я пополз вниз.

Судя по всему, горел не только этаж с телестудией. Это снимало все сомнения о том, что башню подожгли специально. Я пополз вниз и преодолел… максимум этажей пять, когда осознал что меня в очередной раз покидают последние силы. Позади меня оставалась довольно мерзкая картина… кровавый след вперемешку с кусками обгоревшей кожи широкой полосой тянулся по серым ступенькам вслед за мной.

По ступеньке сползая вниз, я добрался до пролета на одном из этажей где и остановился. Ноги больше меня не слушались. Я медленно потянулся едва двигающейся рукой к желтому поручню и впервые осознал что вообще творится с моим телом. Кожи на руке не было от слова совсем, я видел свои сухожилия и подгоревшие мышцы, охватывающие черные кости. Рука безжизнено рухнула вниз, так и не дотянувшись до перекладины, оставляя меня в луже собственной крови на ступеньках.

Это даже немного радовало — скорая смерть означала пробуждение без страшных ран, покрывающих все тело… Думаю, если бы мог, я бы даже улыбнулся, понимая, что конец мучениям близок.

И когда я уже почти закрыл обгоревшие веки, моё затуманенное сознание привлек звук, исходящий откуда-то снизу.

Моргнув и силой перекатив голову в нужную сторону я увидел нечто странное:

Пару спокойно поднимающихся вверх по ступенькам силуэтов мужчин в черных куртках. Я не был уверен в том, что происходящее не галлюцинация моего умирающего мозга, да и их слова смешались в одну неразборчивую кашу у меня в голове. Единственное, что удалось запомнить перед смертью, это как надо мной склонился тот из них, что был повыше. Он закачал головой и похлопал своего спутника по плечу.

— Поверить не могу, что нам не врали, Укольцев.

Глава 4

Холодный металл под спиной. Я чувствую его, не видя.

Затяжной хрип — первый вдох. Жуткий, протяжный.

Мерзкий сладковатый запах, въевшийся в ноздри. Заставляет нос чесаться.

Кожа как будто всё ещё пылает. Как будто — потому что рассудок понимает, что это фантомная боль, последний отголосок пережитого ада. Вот только телу всё равно: оно чувствует боль так же, как если бы та была реальной, и постоянно ждет, когда нахлынет волна жара и кожа начнет плавиться.

Это не заканчивается. Сколько я не пытаюсь себя переубедить — стойкое чувство не исчезает.

Тем не менее, я силой воли заставляю себя переключиться на реальные ощущения тела. Так, металл… если он чувствуется даже через фантомную боль, значит — он первая зацепка. Металл, металл, что ещё…

Кажется, меня покрывает слой плёнки или чего-то в этом роде. Что-то тонкое, прохладное и…

Я открываю глаза, выныривая из тошнотворного полузабытья в реальность.

Простыня. Вот что это такое. Я накрыт простыней с головой. Ох, нехорошее предчувствие…

Скинув простыню, я приподнялся на локтях и осмотрелся.

На мне, разумеется, не было ни нитки — не считая этой самой простыни. Осторожно встав со стола, я закрепил её на бёдрах и, пошатываясь, оглянулся.

Гадать о том, что это за помещение, не приходилось — вид комнаты говорил сам за себя. Металлический стол, на котором я лежал, и соседние такие же — пустые. Открытые двери камер в стенах — в них обычно хранятся трупы. Белый потолок и тусклая, потрескивающая лампа накаливания.