94, или Охота на спящего Единокрыла - [25]

Входной билет — двести баксов. Или покупай нам факс. Ничего личного, друг — только бизнес…»

Потрясающие открытия сыпались одно за другим. И если с тем, что «…мы не нуждаемся в рекламе…», «…наш бюджет расписан до конца месяца (квартала, года, века)…», «…мы работаем только с рекламным агентством…» еще можно было и хотелось спорить, то с осознанием того, что мы на этом поле далеко не первые, даже за сегодняшний день, явно приходилось смириться. Но мы же (мы как мы есть, то есть сами по себе) лучшие! И представляем интересы одного из лучших изданий современности! И приглашаем вас к сотрудничеству в области рекламы! «Из какой-какой вы области? — как-то переспросили нас, — Нет, с регионами мы работаем только по стопроцентной предоплате…»

Горькое осознание того факта, что газета «The Moscow star» не занимает пока в сознании граждан ведущего положения, давалось медленно и мучительно. С одной стороны, заявление, что мы имеем дело с ведущей РОССИЙСКОЙ газетой на АНГЛИЙСКОМ языке — зачастую потрясало контрагента до глубины души и выдавливало из него изумленное «чиво-чиво?», что позволяло завязать на этой хрупкой основе некое подобие диалога. Но все же большинство, будучи не в силах преодолеть собственный консерватизм и поработать на перспективу, честно сознавалось, что отдает предпочтение несколько более ходовым в плане читательского интереса изданиям… и мы печально смотрели на их истерзанные обрывки под ногами.

Голубоватая, гладкая поверхность Нашей газеты продолжала ласкать руку, но и только. Изредка у нас соглашались «принять факс» с расценками, после чего приходилось изображать хрипы в трубке и communication breakdown. Но надежд мы не теряли — когда и самостоятельно, а когда и под суровым, но справедливым взглядом старика Курбского — и вновь набирали очередной номер какого-нибудь «Гипердистрибьюшн». Так игрок, проигравшийся уже в пух и прах, вновь начинает сдавать колоду в святой уверенности, что сейчас-то уж точно и наверняка «пойдет масть».

Но масть не шла. Медленно закатилось солнце, а промежуточный результат «Попробуйте перезвонить недели через две, возможно, Иван Иваныч уже вернется из командировки» так и оставался лучшим. Телефоны на том конце все чаще отвечали длинными, печальными гудками, и вдруг…

— The Moscow star? Конечно, знаем. Да подъезжайте! Посмотрим на месте, поговорим… — раздался вдруг в трубке чей-то развеселый голос.

Автор, хоть и сидел на полу по-турецки, подпрыгнул прямо до потолка и, не снижаясь, записал адрес: шоссе… дом… офис! «Гонишь!» — мелькнуло в глазах Курбского. «Вот тебе святой истинный кельтский крест! — мелькнуло в моих глазах в ответ, — Хочешь, ты поедешь?!» Да, это была несомненная удача. Скрывавшийся за скромным единственным номером и нудным перечислением моделей «… продакшн» сам назначил встречу и продиктовал, куда подъехать!

Автора распёрло напрочь. Конечно, это было не совсем справедливо. По идее, всё удержалось на одном лишь энтузиазме Старины, да и на телефоне он просидел раза в три больше чистого времени — а лавры победителя достались другому. Оба героя были уже настолько опытны в рекламе, что понимали: «встреча» — это куда круче, чем «да» и «согласны». «Встреча» — это уже почти что «Переговоры». А значит, надо лишь не ударить в грязь лицом и довести дело до логического завершения. «Встреча» была назначена на понедельник. В который уже раз с трудом представлялось, как можно прожить теперь эти четыре дня, отделяющих от… трудно даже было понять, от чего именно. Ясно лишь, что от чего-то грандиозного. Я кое-как собрал исписанные листочки, сердечно попрощался с несколько расстроенным Курбским и в состоянии крайнего душевного волнения и смятения покинул гостеприимные стены комнаты 1505…

Дома прямо с порога контрольным выстрелом в голову телефонный звонок. Звонил Курбский. «Я договорился о встрече… Завтра… Но я завтра не могу… Ты как?» Ритм жизни стремительно нарастал. Первые «переговоры» должны были состояться уже не через четыре дня, а завтра. Прямо завтра. Автора тряхнуло от решительности. А главное, паритет с Курбским по снятию скальпов с клиентуры был восстановлен, что не могло не успокоить. Завтра. Теперь оставалось пережить лишь ближайшую ночь.

94-6

Известный из физики «Эффект измерителя» в полной мере применим и к процессу охоты на спящего единокрыла. Подобно тому, как присутствие наблюдателя неминуемо оказывает влияние на наблюдаемое им явление — так и наличие либо отсутствие охотника неизбежно сказывается на поведении единокрыла в естественной среде его обитания.

При непосвященных подлинный единокрыл ведет себя наивно и беззаботно. Он вольготно парит в воздухе, то взмывая под самые облака, то опускаясь почти до земли, и тогда, невидимый никем, едва не касается их своим роскошным крылом. Но стоит лишь появиться на горизонте одному из тех, кто знает, в чем суть — как повадки единокрыла резко меняются. Он делается мнительным и осторожным. Он способен часами и даже сутками, не высовывая носа из норы либо гнезда, сохранять полную неподвижность, и при этом бодрствуя. Если же явление охотника застигает его на открытой местности, единокрыл, ловко меняя цвет и изгиб крыла, практически сливается с ней, и тогда даже с расстояния в пару шагов разглядеть его решительно невозможно. Как, каким чувством распознает он в толпе охотника — объяснить этого, пожалуй, не сможет даже он сам. Но это — непреложный факт, с которым неминуемо следует считаться.