90х60х90 - [15]

А что было на самом деле, что имелось у Вагита Тимуровича, в те годы известно только самому Вагиту Тимуровичу. И тем людям, что сошли со сцены, по своей или чужой воле.

И все же, банк "Анатолия" взлетел стремительно, завоевал рынок почти мгновенно и без сопротивления малочисленных конкурентов. И довольно долго оставался вне их досягаемости, один на неприступной, хорошо охраняемой, высоте.

Что же привело "Анатолию" к нынешнему своему положению, сказать так же сложно, как и пытаться выяснить причины ее взлета. Может быть, нарочитое неучастие капиталов Караева в президентской гонке девяносто шестого. Может, кризис девяносто восьмого ударил по его успеху куда сильнее, чем казалось со стороны. А, может быть, что-то внутреннее, какой-то междусобойчик в руководстве банка. Чьи-то необоснованные претензии и закулисные партии, чья-то игра на сторону, кто знает.

Интересно, что скажет обо всем этом сам Караев, так легко и непринужденно, словно речь шла о чужой биографии, рассказывающий о взлетах и падениях собственной карьеры, но никогда не намекающий на первопричины этих взлетов и падений? Или все же предпочтет отмолчаться, перевести разговор на безопасную тему. Не потому что скрытен характером или прирожден оставаться молчуном, напротив. Дело даже не в профессии, скорее, в том, когда и как эта работа пришла к нему.

Или с кем пришла. Алексею только сейчас пришло в голову, что Караев мог быть не один и в своих действиях руководствоваться не только собственным мнением, но и чьими-то настойчивыми желаниями. Мог просто подвергаться давлению, особенно в последнее время. Тем более что прецедент уже имелся: на Караева совсем недавно дважды - и оба раза, по счастью, неудачно, - покушались лица, так и оставшиеся неизвестными. Можно предположить, что они есть следствие того самого давления, что ранее оказывалось на Караева в более мягкой форме.

Впрочем, все это только его домыслы. Никогда ведь не скажешь, о чем он думает сейчас. Алексей, сколько не присматривался, искоса ли или в открытую к Караеву, так и не мог ни разу определить ход его мыслей. Вот, к примеру, сейчас, когда разговор меж ними шел о полотнах Гейнсборо, что на самом деле, какие мыслительные процессы происходят под его черепной коробкой? наверняка ведь отличные от темы их неспешной беседы. Алексей не знал, почему он так уверен в этом, что-то, неведомо что, подсказывало ему думать именно так, будто за каждой мыслью Вагита Тимуровича скрывается другая, невысказанная вслух.

Сейчас лицо Караева, прорезанное сетью мелких морщин, обрамленное благородной сединой волос, было внешне спокойно, даже безмятежно, ничто в нем не выдавало истинных его чувств, ни по отношению к Алексею, ни в отношении проводимой сделки. А они наверняка имелись, эти чувства, и довольно нелицеприятные. Вагит Тимурович не привык иметь дела с посредниками, но семья Серафимы решила сделать именно так, настоять на участии Алексея, возможно, в отместку за непроданные полотна, возможно, по иной, сходной причине. Алексей от неподобающей ему роли и сам чувствовал себя не в своей тарелке еще и опоздал и на машину, и на встречу, заставив хозяина дома потратить время в неприятной компании с собственными мыслями, натыкающимися на тему предстоящей сделки.

Хотя, наверное, он уже смирился. И с условиями договора, и с присутствием Алексея, а не самого Андрея Георгиевича, и с уходом из собственности особняка в Икше. Как пришлось совсем недавно смириться, с постепенным развалом банковской империи, вытеснением ее с занимаемых прежде неохватных позиций, закрытием филиалов, отторжением подвластных структур, сокращением доходов и урезанием расходной части....

Конечно, его оставшегося состояния хватит, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, до конца дней своих. И оставить в качестве наследства кругленькую сумму, до которой найдется немало охотников. Денег никогда не бывает много, говорят иначе только те, кто не имеет их, больших денег. Заработанный неважно как и на чем миллион тянет к себе другой, тот третий, и так далее, по нарастающей. Этот процесс может приостановиться на время, может пойти медленнее, быстрее, неважно, но, прекратиться, замереть совсем.... Нет, это будет означать только одно - банкротство.

Например, такое, какое настигло и терзает, иначе не назовешь, Караева. Алексей всегда сравнивал процесс краха или с болезнью или с голодным зверем, сорвавшимся с цепи. Скорее первое, ведь иной раз человек начинает терять веру в себя, в свое предназначение, связанное с капиталооборотом, в котором он принимает живейшее участие, в том, что он может больше, чем имеет сейчас. Но того хуже, потеряй он веру в могущество денег, кои есть априорная мера всех вещей и мер.

Впрочем, причина не важна, важен итог, - человек заражается инфантилизмом, начинает думать о чем-то, что волновало его прежде, до того момента, когда он обрел нового идола, погружается в воспоминания, вспоминает о совести и морали, становится фаталистом. И тогда он конченый человек.

Конченый для бизнеса, поспешил поправить себя Алексей. Хотя... что он без привычного себе дела... что он может найти взамен привычной меры, какая иная вера придется ему ко двору? Выпав из привычного круга, особенно, коли долго находился в нем, он вряд ли сможет перестроиться так, чтобы получать удовольствие от чего-то другого: религии, семьи, дома в деревне, воспитания детей.... Как и вряд ли сможет вернуться назад. Не вера, так форма уже не та, а условия стали еще жестче.