900 дней в тылу врага - [45]

На другой день после приезда Марго мы пошли к железной дороге мстить за своих друзей. Хотелось отплатить и за Виктора Колокольчикова и за Николая Горячева, которого мы часто вспоминали в отряде, и за всех наших погибших товарищей.

Достигнув цели, наша подрывная группа укрылась на поросшей соснами высотке. Отсюда хорошо просматривался вьющийся змейкой железнодорожный путь. Сбоку отчетливо виднелись постройки ближайшей станции Кузнецовка и казарма, где располагалась охрана дороги. Немцы, как видно, чувствовали себя неспокойно — всюду слышалась ружейная стрельба. За день мы насчитали около десятка вражеских поездов, большая половина которых следовала от линии фронта. Над железной дорогой то и дело проплывали трехмоторные транспортные «юнкерсы», и наш пулеметчик Леша Павлов угрожающе наводил на них свой пулемет.

— Разрешите долбануть разок, — просил он.

— Нельзя, — отвечали мы, хотя каждому из нас не терпелось выпустить очередь по фашистскому стервятнику.

Мы с Соколовым прошли вдоль железнодорожного полотна, выбрали удобный участок пути, изучили подходы.

Смеркалось. Еще раз проверив подрывное снаряжение и распределив обязанности, мы стали ждать ночи.

Немцы опять открыли стрельбу, давая знать, что идет очередной эшелон. Вскоре мы увидели на горизонте дымок паровоза. Поезд шел со стороны Идрицы. По мере его приближения стрельба нарастала. В это время в воздухе опять появился «юнкерс». Он шел низко, прямо на нас. Павлов умоляюще посмотрел на меня.

— Пусть стукнет, — подзадорил Поповцев.

— Бей, — сказал я.

Павлов вскочил с земли, положил пулемет на высокий пень и, прищурив левый глаз, дал короткую очередь в пузо «юнкерса». Самолет качнулся, взвыл моторами и стремительно пошел вниз, оставляя за собой шлейф черного дыма. Два фашиста успели выброситься с парашютами, а «юнкерс» грохнулся на землю у самого поезда. Стрельба патрулей и грохот идущего эшелона заглушили пулеметную очередь. Поэтому немцы даже и ухом не повели в нашу сторону. Поезд пошел дальше, а самолет сгорел.

— Ай да Леха, снайпер, — хвалили Павлова ребята. Они восхищенно смотрели на него, жали руки, поздравляли со столь необычным боевым успехом. Это был первый вражеский самолет, сбитый нами. Я тут же объявил Павлову благодарность.

Вскоре стемнело, и мы стали выбираться к железной дороге. Место, облюбованное нами днем, было удобным, но рискованным — рядом располагалась казарма с охраной.

Подкладывать под рельсы тол пошли Соколов, Талин и Бычков. Взяв оружие на изготовку, мы стали следить.

В это время на линии появился вражеский патруль — человек десять немцев. Подрывники замерли: заметят или нет? Гитлеровцы молча поравнялись с ними. Один из них, шедший последним, сошел на обочину, остановился и долго всматривался в подозрительное место. Потом что-то громко сказал и стал догонять своих. Патруль скрылся из виду.

На этот раз сидеть долго не пришлось. Через час со стороны Себежа послышался шум поезда. Немецкий состав шел на фронт. Вот он поравнялся с казармой. Ослепительная вспышка озарила небо. Грянул взрыв, покатилось, загрохотало раскатистое эхо. Мы поспешили прочь от дороги.

В это время наше внимание привлек шум другого поезда. Мы с недоумением остановились. Поезд пыхтел рядом. Он шел тоже из Себежа. Раздался треск и грохот. Послышались крики людей. Линия железной дороги слева и справа осветилась ракетами. Застучали пулеметы, по лесу засвистели пули.

Мы точно не знали, что произошло, но догадывались о новом крушении. У немцев вошло в практику — посылать поезда друг за другом. Делали они это с определенной целью: если с первым поездом что случится, то второй, более важный по значению, должен остановиться. На этот раз машинист зазевался, и, очевидно, второй эшелон наскочил на подорванный состав.

Подмываемые любопытством, мы решили переждать день на перепутье, чтобы в следующую ночь опять вернуться к линии. Хотелось скорее узнать результаты крушения. Когда стемнело, Талин, Ворыхалов и юный боец Кантовский пошли к железной дороге. Не прошло двадцати минут, как мы услышали частую стрельбу. Стреляли недалеко — у деревни Гаспорово, куда ушли разведчики.

Вскоре выстрелы смолкли. Мы с беспокойством стали ждать наших товарищей. Если немцы их не убили, они должны вернуться сразу.

Первым прибежал Эдуард Талин. Мы без слов поняли, что ребята нарвались на врагов, поэтому сразу спросили о судьбе Ворыхалова и Кантовского.

— Кантовский убит, а Ворыхалов, пожалуй, успел уйти, — ответил Талин.

Ворыхалов вернулся на рассвете. Василий рассказал нам, как, спасаясь от вражеских пуль, он провалился в темноте в картофельную яму, и это помогло ему остаться в живых. Преследовавшие его враги пробежали мимо, ничего не заметив. Сидя в яме, Василий слышал их разговор. Они говорили по-русски. Впоследствии выяснилось, что бойцы наткнулись на лжепартизан.

В то же утро мы вернулись в деревню Гаспорово. Врагов там уже не было. Мы взяли труп Кантовского, запрягли лошадь и, не задерживаясь, покинули деревню. Приехав в Рубаны, где стояла наша бригада, мы внесли в избу Кантовского. Собрался весь отряд, чтобы попрощаться с нашим Димой. Всем было очень жаль безвременно погибшего паренька.