9 дней падения - [5]

Вотще зовущих смерть себе вторую.

Узришь и тех, которые в огне…

Данте Алигьери, Божественная комедия, Ад, Песнь I

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПОЕЗД

«…сейчас и мы застыли в янтаре этого мига, никаких «почему» тут нет»

Курт Воннегут

ГЛАВА 1

Если бы Федоров знал, что ждет их впереди, он, вероятно, никогда бы не предложил столь бредовой идеи. Конечно, их путь просто обязан был быть рискованным. Ему предстояло преодолеть долгий и опасный путь от Владивостока до далеких берегов Каспийского моря, когда каждый километр стали холодных рельс, идущих через Сибирь, приближал их к самой жестокой войне, которую они знали. Не было никаких гарантий того, что он сможет добраться до места назначения, не говоря уже о том, чтобы найти Орлова и вернуться домой. Его план не мог сработать во всех аспектах. Спасательной группы не будет. И они просто могли перенестись во времени дальше того момента, когда Орлов предпринял тот судьбоносный безумный прыжок с вертолета.

Но они должны были попытаться.

Холодный туман Владивостокской гавани был столь же реален, как и в любой другой день, и теперь это была его единственная реальность. Они были здесь. Они оказались в 1942 году. Они оставили письмо в здании склада, и от холодного звука закрывшегося замка их передернуло, когда они осознали, что сделали. Вся старая жизнь словно оказалась заперта за этими дверями и потеряна навсегда. Замок не откроют еще почти восемьдесят долгих лет. Его дед был последним, кто открывал эти двери всего несколько лет назад, подумал Федоров. Теперь он сунул письмо в карман пальто деда — он, человек-призрак, еще даже не родившийся в этот год — 1942. Никто не появится здесь еще восемьдесят лет, по крайней мере, на это он надеялся. Но мысль о том, что однажды это письмо прочтет адмирал Вольский, ободрила его и вселила в него надежду.

Они не могли терять времени — впереди их ждали долгие и опасные километры пути. Словно призраки в тумане они, не теряя времени, проследовали к железнодорожной станции, где ожидал отправления в течение часа последний поезд в Омск. Попав туда, они окажутся достаточно близко от своей цели, в российском понимании. Здесь не было действительно достаточно близких мест, и одинокие стальные рельсы зачастую были единственным, что обеспечивало оперативное перемещение. Они договорились встретиться непосредственно у поезда, и при наличии черных ушанок и документов НКВД он знал, что их не ожидало никаких особенных проблем с попаданием на поезд. Они просто сказали начальнику станции, что будут инспектировать объекты на пути следования поезда и имели при себе важные документы, которые следовало доставить в Омск. Никто не возражал. С НКВД шутки были плохи, а полковник было очень высоким званием в этой зловещей организации. Начальник станции быстро указал ему путь и номер состава. Это был грузовой поезд, но в хвосте, прямо перед последним служебным вагоном было прицеплено два пассажирских.

Несколькими минутами спустя они зашли в задний вагон и заняли места в одном из двух закрытых kupe в задней части вагона, поблизости от небольшого туалета. Provodnits[5], одетый в простую военную форму бросил на них краткий взгляд, отметив очевидную форму НКВД и звание Федорова, и украдкой взглянул на Трояка и Зыкова. Он ничего не сказал, словно ожидал, что они возьмут это купе и быстро удалился в другую часть вагона, не желая иметь ничего общего с этим опасными людьми.

Федоров бегло окинул пассажиров взглядом, но Зыков уже направился по проходу, осматривая всех и давая понять, что он охранник, ищущий возможные угрозы. На сидениях расположилось четырнадцать пассажиров — пять солдат, осторожно присмотревшихся к ним и снова закемаривших, увидев Федорова. Похоже, что его темная форма и фуражка НКВД не имела для них особенного значения. Остальные были гражданскими — линейный экипаж из шести железнодорожников в грязных комбинезонах и пожилая пара с маленьким ребенком. Девочка смотрела на внушительную фигуру Зыкова, проходящего мимо, пока тот не подмигнул ей и улыбнулся, отчего она только крепче прижалась к бабушке, рядом с которой сидела. Убедившись, что вагон был безопасен, Зыков вернулся к купе к Трояку и Федорову, но оставил дверь открытой, чтобы следить за любым возможным движением в проходе.

Все еще висел густой туман, когда скрип ржавых колес возвестил об отбытии, и вагоны слегка тряхнуло, когда были отпущены тормоза. Поезд медленно тронулся в этот предрассветный час, направившись на север и слегка на запад к реке Амур. Вскоре они прибыли в Уссурийск, где от линии отходили несколько ответвлений. Они заняли главную, которая вела к Хабаровску и была частью самой длинной железнодорожной линии в мире. Понадобится двенадцать часов, чтобы добраться до этого города, расположенного примерно в семистах сорока километрах к северу, воспользовавшись перерывом чтобы поесть и немного отдохнуть.

Наступил рассвет 23 сентября 1942 года. Федоров проснулся, увидев отблески солнца на мутной поверхности извилистого русла реки, идущей вдоль путей. Время от времени поезд останавливался в небольших деревнях и городках, хотя был товарным и перевозил не слишком много пассажиров. Вскоре они начали проходить деревни, останавливаясь только в более крупных населенных пунктах, где железнодорожники выходили из вагона, проверяя десять грузовых вагонов до самого локомотива или стрелки на путях. Путь до Хабаровска занял весь день, и когда они прибыли туда, солнце уже почти село. Здесь железнодорожникам предстояло пополнить запасы воды и угля на угольной станции.