Итак, среди матросов «Наутилуса», преданных душой и телом капитану Немо, как и он, убежавших от общения с человечеством, был мой соотечественник! Был ли он единственным в этом странном сборище, состоящем, очевидно, из представителей самых различных национальностей? Вот одна из неразрешимых проблем, которые возникали передо мной…
Капитан Немо ушел к себе, и я несколько дней не видел его.
Но я мог судить по поведению подводного корабля, душой которого он был и который отражал все его переживания, как велика и непритворна была скорбь капитана Немо. «Наутилус» потерял управление. Он носился, как труп, по воле волн. Его винт был теперь свободен от пут, но он едва шевелился. Капитан Немо никак не мог расстаться с этим местом борьбы, не мог уйти из моря, поглотившего одного из его товарищей.
Так прошло десять дней.
И только 1 мая «Наутилус» решительно взял курс на север, мимо Багамских островов, к устью Багамского канала.
Мы плыли теперь по течению большой океанской реки, у которой есть свои берега, своя фауна и своя собственная температура. Я говорю о Гольфстриме.
И действительно, это настоящая река, свободно текущая посредине Атлантического океана, воды которой никогда не смешиваются с океанскими водами. Эта река более соленая, чем окружающее ее море. Ее средняя глубина — три тысячи футов ее средняя ширина — шестьдесят миль, средняя скорость — четыре километра в час.
Под влиянием постоянно дующих в экваториальной области Атлантического океана северо-восточных пассатов громадный поток нагретой тропическим солнцем поверхностной воды пересекает Атлантический океан и устремляется к Южной Америке. У ее побережья, где он получает уже название Гольфстрима, этот мощный поток теплых вод еще более нагревается, проходя через горячие воды Антильского моря. И здесь Гольфстрим, призванный уравновешивать температуру земного шара, вступает в свои обязанности.
Нагретый почти до точки кипения в Мексиканском заливе, он подымается к северу, к американским берегам, доходит до Ньюфаундленда, изменяет направление под давлением холодного течения Дэвисова пролива и снова течет к океану, следуя по окружности большого круга.
У сорок третьей параллели Гольфстрим разделяется на два рукава, из которых один под влиянием северо-восточного пассата, возвращается к Бискайскому заливу и Азорским островам, другой же, согрев берега Ирландии и Норвегии, идет дальше, к Шпицбергену, где, остывая до температуры в четыре градуса, образует свободное море северного полюса.
По выходе из Багамского канала Гольфстрим, имея четырнадцать лье в ширину и триста пятьдесят метров в глубину, течет со скоростью восьми километров в час. Эта быстрота постепенно уменьшается по мере приближения к северу. И нужно пожелать, чтобы эта постепенность снижения быстроты сохранилась, ибо если скорость и направление течения изменятся, то европейскому климату угрожает такие потрясения, последствия которых даже трудно себе представить. По этой реке в океане и плыл «Наутилус».
В полдень мы с Конселем стояли на палубе. Я рассказывал ему о некоторых особенностях Гольфстрима.
Кончив объяснение, я предложил ему погрузить руку в воду.
Консель послушался и был очень удивлен, не ощутив ни тепла, ни холода.
— Это происходит оттого, — сказал я ему, — что температура Гольфстрима, при выходе его из Мексиканского залива, мало отличается от температуры человеческого тела. Гольфстрим — это огромный источник тепла, благодаря которому берега Европы покрыты вечной зеленью. По вычислениям Мори, тепловая энергия, затрачиваемая природой на нагревание вод Гольфстрима, могла бы поддерживать в расплавленном состоянии целую реку из железа, величиной с Амазонку или Миссури.
В этом месте быстрота Гольфстрима достигала двух метров с четвертью в секунду. Течение резко отличалось от окружающего моря. Его темные, богатые солями воды четко выделялись своим чистым синим цветом на фоне зеленых морских волн.
Демаркационная линия между ними была так ясна, что близ Каролинских островов наступило мгновение, когда можно было заметить, как нос «Наутилуса» рассекает уже воды Гольфстрима, тогда как его винт продолжает еще пенить океанские волны.
Гольфстрим увлекал за собой целый мир живых существ. Аргонавты, водящиеся в Средиземном море, путешествовали здесь бесчисленными стаями. Из хрящевых самыми заметными были скаты, у которых хвосты составляли почти треть всего тела; они представляли собой как бы огромные косоугольник! футов в двадцать пять длиною. Затем мы видели маленьких акул в метр величиной, с большой головой и короткой круглой мордой, с многочисленными рядами острых зубов; тело их, казалось, было покрыто чешуей.
Среди костистых рыб я отметил губанов, водящихся обычно в этих морях; морских карасей, радужная оболочка которых сверкала, как огонь; полосатых змееголовов длиной в один метр, с телом, словно разрисованным полосами, продолжающимися в виде точек и пятен и на плавниках; золотую макрель прекрасного золотистого цвета с синеватым отливом; палтусов, или флетан, с глазами на правой стороне; ромбов, принадлежащих к тому же семейству, что и палтусы, но с глазами и широким ртом, расположенными на левой стороне; множество мелких бекасовых рыб с трубкообразным рылом, окрашенных в бледнокрасный цвет на спине и в серебристый на брюхе; различных представителей семейства семги и т. д.
