7000 километров южнее Москвы - [41]

– Похоже, до вас дошло… – подытожил Борис, решительно махнув рукой. – Вот и отлично! Старший ты? – вопросительно взглянул он на моджахеда, сидящего ближе всех к Мурашуку. – Все нужные пароли знаешь?

Тот, кивнув, подтвердил, что он и в самом деле старший этой команды, знает и все положенные пароли.

– Тогда так… Сейчас у поста мы остановимся, вы трое выйдете и сообщите караульным, что двое из чужеземцев больны и есть подозрение, что это – Эбола. Пусть они заглянут в салон, чтобы убедиться в этом лично. Тех, кто останется снаружи, вы схватите. Они должны сказать стоящим на воротах, что нас нужно пропустить на территорию. Всем понятно? Хорошо! Когда проедем на территорию и остановимся у ям с пленниками, немедленно уничтожаем охранников. Вы сразу же начинаете вести автоматный огонь по вышкам. Мы в это время вытащим людей. Покончив с вышками, вы атакуете казарму. Для начала выполняете несколько выстрелов из гранатомета. Как только с этим закончите, получите у меня таблетки, берете любую свободную машину и отправляетесь туда, куда захотите.

Проведя небольшую репетицию с пленниками, которые, стоит отметить, оказались очень понятливыми и вполне дрессируемыми, Гаврилин дал команду подъехать к посту. За руль автобуса он посадил одного из моджахедов. Поеживающемуся от страха шоферу предложил или пересесть в салон, или отправляться на все четыре стороны. Тот немедленно выбрал последнее. Вместе с ним Борис отпустил и Аччаду, который, пулей выскочив из салона, вслед за водителем вприпрыжку помчался по дороге в сторону города.

Постовые в натовском камуфляже тропического образца, стоящие на пункте предварительного контроля, увидев появившийся из-за поворота мини-автобус, поднялись с бревна, используемого как лавочка. Судя по тому, что автоматы они не приводили в боевую готовность, о прибытии автобуса с новыми пленниками их уже предупредили. Повинуясь взмаху руки долговязого бородача арабской наружности, моджахед, управлявший автобусом, аккуратно остановился точно перед пунктом контроля. Старший вместе с одним из подручных вышли наружу и стали что-то объяснять по-арабски постовым, у которых постепенно начали вытягиваться лица, а глаза испуганно забегали.

Долговязый с напарником осторожно заглянули внутрь салона и тут же за это поплатились – на их шеи были проворно наброшены петли из шнура и сильно затянуты резким рывком, из-за чего они, выпучив глаза и издав короткий хрип, повалились без чувств. Одновременно с этим старший из моджахедов оглушил третьего резким ударом рукояти автомата по голове. Рухнувшего наземь охранника, забрав автомат, они с напарником бросили под бревно.

Приведя в чувство долговязого, через Райнуллина Борис спросил, каким образом пост уведомляет стоящих на воротах о том, что прибывший транспорт может быть пропущен. Поскольку тот отвечать не пожелал, Гаврилин, одним толчком повалив его на пол лицом вниз, придавил коленом и, задрав голову вверх, приставил нож к горлу – на счету была каждая секунда, и на уговоры времени не оставалось.

Его действия были настолько неожиданными и жесткими, что струхнувший моджахед тут же почувствовал внезапно нахлынувшую волну страха, отчего заячьим хвостом заколотилось сердце и зашумело в ушах. Это ведь резать горло другим – не страшно, даже почти весело. А оказавшись сам в этой роли, долговязый вдруг ощутил накативший на него дикий, безумный ужас: как же так?! Неужели его жизнь может закончиться прямо сейчас?!! О небо!!! Но за что и почему так рано?! Ему ведь еще жить да жить… Испуганно вскрикнув, моджахед задергался, ощущая у своего беззащитного горла смертоносный металл ножа, отчего внутри, несмотря на жару, все в один миг заледенело. Нет! Нет! Нет! Жить и только жить! Любой ценой…

– Да, да, я на все согласен! Не убивайте меня! – хрипло возопил он, покрываясь холодным потом. – Я должен сказать по рации: «Все чисто!»

Дав ему сесть, Борис достал из его кармана рацию и сунул ему в руки. Тот, дрожа всем телом и клацая зубами, попытался нажать на кнопку включения связи, но руки его не слушались. Покрутив головой («И эти клоуны себя считают мужиками, грозой Европы?!»), Долгунов снова потянулся за все той же бутылкой «рома». Это сработало и на сей раз. Кое-как собравшись с духом, бандит нажал на кнопку включения связи и произнес условную фразу.

– Ну вот и отлично! – кивнул Гаврилин. – Дополнительный пароль на воротах нужен?

Закивав, моджахед признался, что на въезде охранникам надо сказать: «С нами милость Пророка!» Кроме того, отвечая на вопросы, рассказал, что на территории лагеря сейчас не более полутора-двух десятков человек, поскольку бóльшая часть личного состава во главе с Али Мохаллани в глубине джунглей отрабатывает тактические приемы боя. На мгновение задумавшись, Борис указал долговязому на его напарника, который тоже уже пришел в себя, и распорядился:

– Берите вон того за руки, за ноги, и пока целы – бегом в джунгли. Это ясно?

Услышав сказанное в переводе Райнуллина, оба пленника озадаченно воззрились на этого непонятного человека. Минуту назад он собирался перерезать горло одному из них (а в серьезности его намерений сомневаться не приходилось!), а тут – отпускает с миром. Гаврилин молча, жестом руки подтвердил свое решение – кыш! Моджахеды, не теряя больше ни секунды, опрометью выскочили из автобуса и, торопливо схватив все еще лежащего без сознания подельника, быстро исчезли в чащобе.