7000 километров по Турции - [52]

Запомнилась одна сценка в книжном магазине, имевшая место уже после опубликования меморандума военного командования. Роясь в книгах, я случайно оказался рядом с двумя молодыми людьми, очевидно студентами, и увидел, что они взяли с полки и внимательно рассматривают перевод на турецкий работы В. И. Ленина. Заметив, что я обратил на них внимание, молодые люди быстро захлопнули книжку, перевернули ее заглавной вниз, а потом поставили обратно на полку. Лишь после того как я отошел, они снова достали эту книгу.

Первое время после меморандума продолжали свободно продаваться в газетных киосках левые издания, например журналы «Ант» («Клятва»), «Пролетер девримджи айдынлык» («Свет пролетарских революционеров») и др. Лишь спустя примерно месяц, когда завершилась перегруппировка политических сил в связи с меморандумом, репрессивные меры против левых организаций и их изданий посыпались как из рога изобилия.

На следующий день после опубликования меморандума центральные газеты поместили на первых страницах фотографии начальника Генерального штаба и командующих тремя родами войск. Крупные заголовки сообщали об отставке правительства Сулеймана Демиреля. Политические деятели и обозреватели газет пытались делать прогнозы относительно дальнейшего развития событий. Некоторые говорили о возможности выдвижения кандидатуры И. Иненю на пост премьер-министра.

Разговоры об этом не были беспочвенными. Дело в том, что в отличие от Партии справедливости (а до нее — Демократической партии) Народно-республиканская партия стояла гораздо ближе к военным. Ее основателем был К. Ататюрк — вождь национально-освободительного движения, а в прошлом — генерал турецкой армии. Сменивший К- Ататюрка на посту лидера партии И. Иненю был также генералом турецкой армии и активным участником национально-освободительного движения. Вполне понятно в связи с этим, что военная интеллигенция — офицеры — чувствовали уважение к Народно-республиканской партии и ее руководящим деятелям.

С другой стороны, офицеры не скрывали своей неприязни к крупной буржуазии, объединившейся вокруг Демократической партии, а затем Партии справедливости. Офицерское жалование было мало, и они с ненавистью смотрели на нуворишей — купцов и ростовщиков, швырявших деньгами и упивавшихся своим богатством. Для офицеров, в основном выходцев из малоимущих, средних слоев населения, все это было как бы предательством идей и принципов Кемаля Ататюрка, на которых они воспитывались.

Неприязнь эта была взаимной — разбогатевшие торговцы и промышленники платили офицерам тем же. В связи с этим бывший майор Генерального штаба Авни Эльэвли в своих мемуарах о перевороте 1960 года, участником которого он был, рассказывал такой случай. Будучи в Измире, он посетил там знаменитую ярмарку, а затем зашел в находившееся там же «газино» (так иногда в Турции называют рестораны). Увидев свободное место за одним из столиков, он подошел туда, и, попросив разрешения у двух уже сидевших за ним посетителей, сел. Одет он был в штатское платье. Из разговора посетителей он понял, что это старые знакомые, встретившиеся после долгого перерыва.

«Чем ты сейчас занимаешься? — спросил один из них. — Я слышал, твои дела пошли в гору».

Его изрядно подвыпивший собеседник ответил: «Да, я разбогател на торговле. И скажу тебе по секрету, немалый доход мне приносит торговля… женщинами».

«Но это же грязное, бесчестное дело», — задохнулся от негодования первый.

Второй реагировал довольно спокойно. Он вынул из кармана золотой «паркер», вырвал из записной книжки листок бумаги, написал что-то на нем и промолвил: «Вот я записал здесь нелестные слова, которые ты только что произнес. А теперь смотри дальше». И, вынув из внутреннего кармана пиджака пухлую пачку тысячелировых ассигнаций, он сунул между ними листок бумаги. Затем, обратившись к автору мемуаров, он спросил: «Что вы видите перед собой, эфенди?».

«Пачку тысячелировых», — ответил тот. После этого, обратившись к своему собеседнику, богатый торговец назидательно сказал: «Вот видишь! Там, где говорят деньги, правда молчит! В наше время все покрывается деньгами». И, небрежным кивком подозвав гарсона, который как завороженный смотрел на пачку денег, приказал ему: «Еще бутылку ракы!» (Так в Турции называют виноградную водку). Тот стремглав бросился выполнять заказ.

«А теперь взгляните туда, — и торговец показал на один из столиков, за которым сидели трое офицеров. — Смотрите, какой убогий у них стол. На нем почти ничего нет. И официанты не обращают на господ офицеров никакого внимания, потому что знают, что кошелек у них тощ».

К концу 50-х годов взаимная ненависть между офицерством и режимом Дж. Баяра — А. Мендереса достигла большой остроты. А. Мендерес, чувствуя это, не раз в своих выступлениях обещал «взяться за армию» и «поубавить спеси гордому офицерству». Однако получилось, как известно, наоборот. Военные свергли правительство Мендереса. Сам он был казнен, руководство Демократической партии посажено в тюрьмы, а партия запрещена.

Военный переворот не привел к коренным изменениям. В конце концов власть оказалась в руках Партии справедливости — преемницы ДП. Новая партия унаследовала от своей предшественницы враждебное отношение к армии. Взаимная неприязнь между офицерами и толстосумами продолжалась.