7000 километров по Африке - [28]

Мы тоже замерли, не отрывая глаз от зверя. Тут две другие гиены, будучи уже сытыми до отвала и не желая рисковать, быстро развернулись и в два прыжка скрылись в кустах, бросив скудные объедки. Это заметно улучшало наши шансы, и я швырнул обгоревший кол в сторону агрессивного животного. Гиена стремглав бросилась в одну сторону, а мы с Пашей — в другую, молча и напролом прорываясь через колючки «держидерева»…

Языки чесались, чтобы рассказать в лагере о нашем приключении, но это могло дорого нам стоить: инструкция, под страхом снятия с маршрута, категорически запрещала самовольные отлучки в буш. Мы знали, что гиены вообще-то не должны нападать на человека, если только они не в стае. В большинстве своем они живут одиночно, предпочитая расщелины скал, небольшие пещеры и чужие норы, но могут и объединяться, особенно для охоты. Но на всякое правило есть исключения, и мы также знали и о случаях нападения гиен на африканские деревни. В таких набегах они резали скот и даже воровали маленьких детей. Описаны также случаи, когда гиены разрывали человеческие могилы и поедали покойников. Именно поэтому некоторые африканские племена просто сразу выносят своих умерших родственников в буш, на съедение хищникам, и нет проблемы.

Но солнце уже вставало над Замбези, и не хотелось больше думать о грустном, ведь нас ждал новый день, наполненный поисками приключений. Мы не догадывались, что двоим из нас сегодня предстоит свидание со смертью.

Свернув лагерь, мы уже привычно расселись по своим каноэ, и голубая кавалькада вновь потянулась вниз по течению. Два или три раза у низких участков берега нам снова попадались небольшие по численности стада гиппопотамов. Но мы уже знали, что явным признаком угрозы с их стороны является разевание пасти, и потому благоразумно обходили стороной тех из них, кто демонстрировал нам свою силу.

Часа через четыре энергичного хода мы причалили у деревни тонга. Это поселение состояло всего из десятка круглых тростниковых хижин, обмазаных глиной. Конические крыши, сделанные из того же тростника, специально не прилегают к стенам на несколько десятков сантиметров — для свободного выхода дама, Единственный проем в стене служит и дверью и окном. По стенам и крышам снует множество зеленых ящериц, совершенно не боящихся людей.

Во всем видны признаки царящей здесь полной нищеты. Люда — полуголые и довольно дикие нравом. В контакт они вступают неохотно, фотографироваться боятся, считают, что фотография ворует их души. Нехитрую пищу жители деревни готовят на кострах подле дома, занося к вечеру угли вовнутрь его. Выкапывают для еды земляной или свиной орех; едят кафрский хлеб — мякоть, добываемая из стеблей некоторых видов замии; собирают кафрский каштан и плоды бушменской фиги; добывают корни «слоновой ноги», клубни водяного растения апоногетона, напоминающие спаржу; рвут дикий лук и чеснок. Они ловят в реке небольшую рыбу с помощью прибрежных верш, сплетенных из мелких веток, и жарят ее на раскаленных камнях. В деревне довольно много небольших коз, используемых только для дойки молока.

Все жители, включая старосту, — босы. Лица детей облеплены мухами, и для борьбы с неминуемым в таких условиях конъюнктивитом местный шаман применяет кольцевые прижигания век, вокруг глаз, раскаленным железом.

Мы обратили внимание на то, что на глинобитных полах в хижинах ничего нет. Оказывается, местные жители без проблем спят на соломе, скармливая ее затем козам. В холодное время года они обычно используют кароссы — типичные плащи из шкур, которые днем служат одеждой, а ночью — постелью и одеялом.

Вокруг деревни освоены лишь небольшие клочки земли, засаженные кукурузой. Очередной урожай был только что снят, и женщины, сидя кругом на земле, лущили длинные початки. Зерна кукурузы засыпались в большие круглые плетеные короба, установленные на высоких столбах над землей, где и хранились до следующего урожая.

Раздав жителям деревни нехитрые сувениры, мы тронулись в дальнейшее плавание. И вот тут произошло то, что некоторые из нас хорошо запомнят на всю оставшуюся жизнь.

Экипаж номер тринадцать, наши Паша и Володя, отчалили раньше рейнджера, и течение понесло их каноэ вдоль заросшего тростником берега. Следом потянулись и другие лодки. Мы с Юриком и Брендон с Ванессой отошли от берега последними. Расстояние от нас до первого каноэ составляло около ста метров, и мы налегли на весла. Я не видел момента их опрокидывания. Над рекой раздались крики, и мы поняли, что впереди что-то случилось. Телеобъектив видеокамеры позволил приблизить картинку, и по моей спине прошел холодок. Лодка наших полковников плыла кверху килем, а оба они судорожно цеплялись за ее борта. Все ближайшие к ним каноэ ринулись на помощь. Но катастрофу заметили не только люди; с противоположного берега грузно поднялись четыре крупных гиппопотама и, плюхнувшись в воду, быстро поплыли наперерез нашей флотилии… Подскочившие первыми французский и австралийский экипажи, зажали перевернутую лодку корпусами своих каноэ и стали отчаянно выгребать на середину реки, подальше от опасного берега. В пылу горячки они не видели, что направляются прямо навстречу плывущим на них гиппопотамам. Первым среагировал на новую опасность наш рейнджер. Он уже догонял потерпевших крушение, но вдруг резко повернул свое каноэ и направил его прямо на атакующих животных. Те в свою очередь тоже заметили быстро приближающуюся цель и повернули все на нее. Расстояние между ними стремительно сокращалось, и все свидетели происходящего оцепенели в ожидании развязки. В десяти — пятнадцати метрах от гиппо рейнджер вскочил в лодке во весь рост и вскинул карабин. Два выстрела в небо гулко громыхнули над Замбези, отдавшись гулким эхом в крутые берега. Головы зверей мгновенно скрылись под водой, а через пару минут вынырнули далеко в стороне от нас. Тем временем большинство каноэ подошли к потерпевшим. Головы Паши и Володи по-прежнему торчали из воды у кормы перевернутой лодки, зажатой бортами двух других. Подошедшая часть нашей флотилии образовала вокруг них плотное кольцо, и вся группа устремилась за Брендоном и Ванессой, возглавившими экспедицию. Мне приходилось с трудом сдерживать Юрика, отчаянно порывавшегося ринуться на помощь в общую кучу. Наши друзья оставались в воде, но мы ничем не могли им помочь в данный момент: все необходимое уже было сделано до нашего подхода, а выбраться снова в каноэ из воды способны только суперпрофессионалы. Поэтому я решил, что правильнее всего будет продолжать снимать на фото и видео все происходящее, держась чуть сзади. Рейнджер пропустил вперед нашу лодку и стал замыкать колонну, поминутно вставая с карабином в руках и напряженно вглядываясь в мутные воды Замбези.