7 способов соврать - [9]
Берк и макияж себе делает. Но не в стиле типичного эмо. На прошлой или позапрошлой неделе красил губы ярко-синей помадой, позавчера щеголял оранжевыми тенями. Сегодня лицо у него чистое, а вот в девятом классе он малевался каждый божий день. Его новый образ возник неожиданно, сразу, как только Берк окончил восьмой класс. Я тогда думал, что это, может быть, какой-то перформанс, в котором я не участвую. Теперь я уже настолько привык к его закидонам, что почти не замечаю жирные стрелки на веках и лиловые брови.
Поначалу я опасался, что Берка просто изобьют, но оказалось, что народ боится злословить о нем, ведь он под два метра ростом, здоров как бык, а порой, если еще и одет бог знает во что, кажется, будто он вот-вот вытащит нож и пырнет тебя. А будь он телосложением как я, его бы так засмеяли, что он без оглядки бежал бы из Канзаса.
Я беру его книгу, щурясь, читаю название: «Веселая наука»[5]. Написана каким-то иностранцем, чья фамилия звучит как чих. Как можно для удовольствия читать такой бред?!
– Что? – Берк пристально смотрит на меня.
– Да ничего. Читай на здоровье.
Я бросаю книгу в его рюкзак и передаю ему косячок. Он затягивается.
– Дэн с Оливией Скотт замутил, – говорю я.
– Да, я слышал, как он болтал об этом. Видать, она хороша.
Я устремляю взгляд в небо. А Берк:
– Что?
– Я вроде ничего не сказал.
– Зато молчишь не как обычно.
– Заткнись.
– Значит, я прав, – заключает Берк.
– Ладно, – пожимаю я плечами. – Оливия сногсшибательна, а Дэн – дерьмо, но занимается с ней сексом. Это все, что я хотел сказать.
– Слушай, ну и зачем поносить Дэна? Да, тебе завидно, но это не значит…
– Чувак, – хмыкаю я, – я при всем желании не смог бы завидовать Дэну.
И в этом я, по крайней мере, не лгу, потому что трудно описать это тоскливое пугало. Он утратил всякую индивидуальность, у него один секс на уме. Вот смотришь на человека и наперед видишь каждую секунду его никчемной жизни, и это жутко удручает, потому что такие люди обречены на ничегонеделание, и продлится оно еще с десяток лет после их смерти. И, естественно, возникает вопрос: какого черта ты окопался в нашем предместье, прожигаешь жизнь в неге и довольстве, когда на свете полно обездоленных ребят, и любой из них на твоем месте мог бы принести гораздо больше пользы обществу? Таким теперь стал Дэн. Обидно, что он превратился в чмо, ведь раньше он был совсем другим.
В средней школе Дэн, Берк и я были не разлей вода. Тогдашний Дэн любил дабстеп[6], «Марио Карт»[7] и ночные прогулки, когда мы втроем болтали на любые темы: от пришельцев до смысла жизни. Но как только мы пошли в девятый класс, Дэн изменился. Перестал общаться с нами, нашел новых друзей, и теперь, если мы случайно сталкиваемся в школьных коридорах, он даже не кивает. Мы с Берком стараемся не принимать это на свой счет, но вообще-то обидно, когда друзья от тебя отворачиваются.
Берк, тронув меня за плечо, возвращает косячок. Я делаю длинную затяжку, слишком длинную, так что глаза начинают слезиться, и тоже сажусь.
– Так почему ты злишься на Дэна? – спрашивает Берк.
Я вздыхаю: сам бы уже давно должен был догадаться.
– Потому что я уже давно сохну по Оливии Скотт, – отвечаю я.
– Так ты же с ней даже не общаешься, – замечает Берк.
– Да, но… – Я беспомощно умолкаю, судорожно пытаясь найти оправдание своему гневу, но вскоре отчаиваюсь и бурчу: – Забудь.
Мимо идут краснолицые и потные после тренировки теннисисты, велогонщицы, игроки в лакросс, футболисты…
– На этой неделе у Дэна вечеринка, – наконец произносит Берк. – Если хочешь увидеть Оливию, почему бы тебе не сходить, а? Может, она будет там.
Я издаю недовольный стон. Скорее уж я цианистый калий проглочу, чем появлюсь на дне рождения сестры Дэна. Печально, что все, кого я знаю, до того скованны, что им нужно оправдание типа «блин, я совсем в стельку», дабы вести себя так, как им хочется.
– Спасибо, старик, обойдусь, – отказываюсь я. – Тем более что она все равно со мной не стала бы разговаривать.
– Братан, да что ж ты все сопли жуешь?! – ругается Берк.
«Жевать сопли» – его типичная фраза. Огрызнуться я не успеваю – раздается чей-то громкий голос:
– Эй, ты Мэтт? Мэтт Джексон?
Я поворачиваюсь. Возле моей машины остановились две девчонки из школьной команды по теннису. По имени я знаю только одну – ту, что обращается ко мне. Ее зовут Клэр Ломбарди. Веснушек у нее столько, что хватило бы на четверых, и еще она вечно носит эти одинаковые футболки с надписью «Найк», проходящей прямо по ее огромной груди. Клэр в школе фигура заметная, потому что посещает все, какие есть, кружки и занимается общественной работой: она член дискуссионной группы, клуба французского языка и общества юных экологов, участвует в викторинах, входит в состав комитета по самоуправлению учащихся… и так далее, и тому подобное.
Клэр подходит к машине и убирает с лица рыжие вьющиеся волосы. Меня удивляет, что она знает, как меня зовут, ведь я сроду с ней не общался и вообще стараюсь быть тише воды, ниже травы.
– Да, – отвечаю я. – Привет.
– Мы тебя сегодня так и не дождались. Информацию пришлю позже по электронке.
– Что? – удивляюсь я, бросив взгляд на Берка. – Где не дождались?
...Иногда одной любви бывает недостаточно… ...Марина и Михаил знают друг друга с самого детства. Всегда дружили, несмотря на разницу в возрасте. И никого не удивило, когда они, наконец, начали встречаться. Семьи лишь порадовались. Но автомобильная авария, в которую попадает семья Марины, меняет всю их жизнь. Михаил, пользуясь тем, что он старший, по своему уму и пониманию берется строить жизнь любимой. Сам устанавливает для нее границы и правила. А она слишком любит его и чересчур боится потерять, оттого подчиняется, не смея бунтовать. Однако и у нее есть характер.
Когда Джорджия Рид вместе со своими сыновьями близнецами и маленькой дочерью переехала из шумного города, она никак не ожидала, что встретится там с доктором по вызову. Но ее великолепный сосед — и совладелец самых симпатичных щенков, которых она когда-либо видела — не совсем обычный хирург-ортопед. Мэтт Гаррет был самым популярным холостяком в городе ... и когда он пригласил на свидание Джорджию, мать-одиночку, женщина не смогла ему отказать. Все, что Мэтт всегда хотел от жизни - это семья и правильная женщина.
Ей нравилось жить без риска. А в Алексе МакКене не было ничего безопасного… Практичная, ультра организованная мама-одиночка Холли Стентон твердо стояла на своих ногах. За исключением случаев, когда дело касалось Алекса МакКены. Пятнадцать лет назад греховно сексуальный бунтарь вызывал в ней страсть. Но Холли слишком боялась доверить ему свое будущее. Теперь Алекс вернулся и тренировал школьную футбольную команду ее сына, заставляя Холли забыть о том, как несправедливы они были в отношении друг друга. Даже когда Холли встречалась с его сводным братом, в ее сердце всегда был Алекс.
Исследования душ показывают, что большинство душ пусто и бездуховно. Больше, чем определение содержания душ, описывает в своих трудах терапевт-психолог Адрий Пожарский. Он ищет ответы на глобальные для всего человечества вопросы, а также знает истину и вес, формулу души.
Это какая-то неудачная шутка? Джоуи Сильвия узнает, что ее парень женат уже два года. Что. За. Мудак. Джоуи понимает, что лучший способ забыть парня — это переспать с другим. Поездка в забытый в глуши родительский домик в Орегоне сама по себе вызов по части поиска горячих парней…пока она не обнаруживает, что к домику прилагается свой секси-мастер на все руки. Святые Небеса, Крис Стеффенсен. И когда только лучший друг ее брата стал горячей горой мускулов? Он — настоящее угощение на Хэллоуин и очень подходящий парень для утешения.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.