7 дней в июне. Том 2 - [41]

Записной книжки у меня с собой не было, на память я этот телефон не помнил, но я же звонил ему после приезда сюда. Значит, в памяти моего мобильника он должен быть. Открыв позицию «Список звонков», и откинув хорошо знакомые мне номера — так, это Москва, это тоже, это… это фирма по прокату велосипедов, а вот это, кажется то, что надо.

Набрав номер, и слушая длинные гудки, я заметно нервничал. Ну вот, дожил, можно сказать, до седых волос, а все равно — как нестандартная ситуация, так меня в жар кидает, и спина мокрая. Лишь бы он ответил… Но мои опасения оказались напрасны, и в трубке раздался знакомый голос.

— Привет, Жорик! — радостно произнес я. Вообще–то он уже давным–давно как Георгий Львович, но для меня как был, так и остался Жориком. — Это Лёха Кулагин тебя беспокоит.

— Ты куда пропал? — заволновался он.

— А куда я мог пропасть? — ответом на ответ удивился я. — Служу. В седьмой омсп записался.

— Ты чё? — изумился Жорик. — Я думал, в твои годы ты уже поумнее стал. Это ж надо придумать — самому на фронт лезть!

— Я свой выбор сделал! — немного жесткости в голосе не помешает. — Ты скажи лучше, ты мне поможешь или нет?

— А чем помочь–то? — немного прогнулся под моим напором Жорик.

— Да мы тут с мужиками застряли в городе, а нам надо срочно хотя бы до Мамоново добраться, в свои подразделения, — повесил я него наши проблемы.

Жорик замолчал. Надолго. Секунд 30 молчал. Потом проговорил неуверенно:

— Машину вам дать — не проблема. Только вот туда без пропуска не пустят…

— Пропуска у нас есть! — обрадовано воскликнул я.

— Ладно, — Жорик опять задумался на несколько секунд, затем спросил. — Вы сейчас где?

— На Емельянова, у ворот части торчим.

— Тогда так, — принял решение Жора. — Ждите. Самое позднее, через полчаса, к вам подъедет моя служебная машина — черная Шкода Октавия. Водителя зовут Мишей. Если патрули не тормознут, то до Мамоново он вас довезет, но никак не дальше.

— Спасибо, Жорик, — почти заорал я в трубку. — С меня причитается!

— Ладно, ладно! Ты хотя бы живой вернись!

На том мы и распрощались.

Примерно через двадцать пять минут к тротуару рядом с нами подрулила черная машина. Через опущенное стекло передней двери был виден молодой парень, сидящий за рулем.

— Миша? — полувопросительно–полуутвердительно произнес я.

— Ага! — с готовностью откликнулся парень.

— Мужики, загружаемся! — и я широким жестом пригласил своих товарищей занимать места.

Когда Миша, толкнув ручку АКПП, тронул машину с места, я поинтересовался:

— Слушай, Миша, а тебе не в напряг в Мамоново пилить?

— Нее… — он мотнул головой. — Самому интересно, что там делается. А то сидишь тут, начальство из офиса в офис, из офиса на дачу, с дачи в офис возишь… Скука!

Машина быстро вырулила на окружное шоссе, проехала над железнодорожными путями, набрала скорость, затем, через несколько минут, свернула на развязке под путепровод, и покатила по трассе, по которой раньше шел основной поток машин, направлявшихся в Польшу и в Германию. Сейчас автомагистраль тоже не выглядела пустынной, но прежней интенсивности движения явно не наблюдалось. Туристические, да и рейсовые автобусы совершенно не показывались, а большущих трейлеров стало в разы меньше. Впрочем, и легковушек, и легких грузовичков тоже стало не так много, как бывало прежде.

Проезжая Прибрежное, Миша вынужден был резко сбавить скорость — шоссе было изрыто ямами, засыпанными наскоро утрамбованным щебнем. С трудом лавируя между воронками, наш водитель удивился:

— Когда это успели так дорогу раздолбать?

— А два дня назад всего, — охотно пояснил я. — Фрицы тут десант рядом высадили, хотели дорогу перерезать. Хорошо, они в поселок не полезли, окопались у самого шоссе. Тут по ним с БДК «Минск» и долбанули из РСЗО несколько раз, а по оставшимся целям отстрелялись с эсминца и сторожевиков. Потом только разрозненные группы зачищать пришлось — с этим даже «вованы» сумели справиться. Вот только шоссе попортили.

Не успел я разъяснить Мише происхождение воронок на шоссе, как нас первый раз тормознул патруль — как раз те самые «вованы». После недолгого выяснения отношений и проверки наших бумажек нас все же пропустили, но напутствовали со словами:

— Вас ведь даже в Мамоново не пустят. А, скорее всего, уже в Ладушкине тормознут. Дальше штатские машины не пропускают.

— И что, даже продукты по магазинам военные теперь развозят? — удивился я.

— На машины с продуктами, ремонтные летучки и на скорую помощь спецпропуска выдают, — внес ясность тормознувший нас сержант.

Ладушкин (в девичестве‑Ludwigsort) нам таки удалось проскочить, хотя пререкались мы с патрулем не меньше получаса. Этот патруль был не вованский, тут пост держала военная автоинспекция.

Сначала взводный, ехавший с нами, пытался договориться с ВАИ так, как обычно договариваются с любой автоинспекцией. Но эти на взаимовыгодное соглашение не пошли:

— Мы вас пропустим, а нам за это начальство звиздюлей отвесит, — отнекивались патрульные.

Отвязаться от них удалось только тогда, тогда, когда я, не выдержав — обычно у меня просто не получается давить на людей — наехал на них на повышенных тонах: