69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы - [38]

От бывшей жены Чайковского спрятали в Европе, куда уже докатились отголоски его российской известности. Париж, Рим, Берлин – везде были работа, заказы, деньги, слава.

В Европе он возобновил свои привычные прогулки по злачным улочкам с целью сексуальных приключений.

В России Чайковского тоже ждали. Он постепенно становится главной музыкальной звездой, обласканной царем и зрителем, но не музыкальной критикой. Вот как раз критика да по-прежнему преследовавший его страх разоблачения и доставляли больше всего неприятностей.

Свободное время Петр Ильич проводил с любимым слугой Алексеем, записал его в школу, пытаясь спасти от мобилизации в армию. Когда того все-таки призвали, он не покидал его едва ли не на всем протяжении службы. И часто бывал в казарме…

Тем временем подрастал Боб, племянник Владимир Давыдов, о котором композитор первый раз с нежностью пишет в письмах, когда мальчику едва исполнилось 9 лет.

Страницы дневников, посвященные «чарующему идолу» Бобу, передают муки страсти. С Бобом, с Бобом, с Бобом…. Ходил по базару, за ландышами, гулял по саду с душечкой, в антракте «ходил к моему ангелу». «Он, наконец, меня просто с ума сведет своей несказанной прелестью», – через пару дней после этой записи Чайковскому стукнет 44.

Впереди – семь лет музыкальных триумфов в Европе и Америке, жизни страстной, в которой будет «много суеты, много коробящего, много такого, чего маньяк моих лет равнодушно переносить не может», признается Чайковский.

Скандал разразится, когда Бобу будет уже больше 20. Подробности этого скандала, как и реальные причины смерти Петра Чайковского, так и останутся тайной. И уйдут в небытие вместе с композитором, а вслед за ним и Владимиром Давыдовым.

Через семь лет после смерти Петра Ильича его племянник оставит карьеру военного и поселится в доме Чайковского в Клину вместе с Модестом. Он станет помогать ему сохранять память о брате. Пристрастившись к наркотикам, Боб застрелится в кабинете композитора осенью 1906 года. Его кровь останется на тех самых клавишах, которые впервые услышали Шестую симфонию – «Патетическую», посвященную ему – «чарующему идолу» Бобу.

Гомосексуальность Чайковского умалчивалась в России вплоть до середины 1990-х годов. Почти целый век. В советской биографической литературе и кино был создан выхолощенный образ гения, считавшего себя если не рабом, то слугой музыки. Случайная публикация дневников композитора в начале 1920-х годов была запрятана в далекие спецфонды, а недоступность личных записок Чайковского в архиве дома-музея композитора в Клину стала притчей во языцех.

Покров тайны с особенностей сексуальности Петра Чайковского был снят в конце ХХ века многочисленными зарубежными биографами, среди которых Нина Берберова, Александр Познанский и Энтони Холден.

Гомосексуальность русского музыкального гения до сих пор ставит в тупик ханжей и гомофобов, поэтому современное отношение к наследию композитора подчеркнуто разделяется на его быт и творчество. Но личная жизнь Чайковского, влюбленность в юношей, разрывы и трогательные романы – все это в буквальном смысле отзывалось чарующими звуками в его партитурах, которые стали историей жизни гомосексуала в музыке.

Русский Оскар Уайльд. Алексей Апухтин (27 ноября 1840 – 29 июля 1893)

Поэт Алексей Николаевич Апухтин – самый проникновенный русский лирик послепушкинской поры. Один из тех блистательных гомосексуалов, которые вышли из Императорского училища правоведения.

В правоведческих пенатах круг общения Алексея Апухтина включал в себя таких выдающихся гомосексуалов, какими были композитор Петр Чайковский, а также писатель и общественный деятель Владимир Мещерский.

Мещерский хорошо запомнил талантливого юношу, учившегося на два класса раньше. Среди приятелей он читал свои искрометные пародии, вроде этой, самой, быть может, известной, на одно из стихотворений Фета, написанной в 1854 году.

Пьяные уланы

Спят перед столом;

Мягкие диваны

Залиты вином.

Лишь не спит влюбленный,

Погружен в мечты.

Подожди немного:

Захрапишь и ты!

В училище при Апухтине издавался маленький рукописный журнал, отличительной особенностью которого, по словам Мещерского, были «остроумие, добродушие и порядочность».

…Но сначала несколько слов о детстве Алексея Апухтина. Он родился в городе Болхове Орловской губернии, отрочество провел в имении деда в Калужской губернии. Отец поэта, отставной майор Николай Федорович, происходивший из старинного боярского рода, женился довольно поздно и был почти на двадцать с лишним лет старше своей супруги, Марии Андреевны Желябужской. Алексей стал первенцем в этом браке и получил домашнее образование под пристальным руководством матери.

Модест Ильич Чайковский, друг и первый биограф Апухтина, отмечает особую привязанность мальчика к матери, как это часто бывает у личностей, склонных к гомосексуальности. Внимания отца Апухтин был лишен совершенно, тогда как матушка отдавала ему всю себя: мальчик с раннего детства был в доме «избалованным кумиром». И на эту бесконечную материнскую любовь Алешенька ответил со всей детской непосредственностью, которая, по словам Модеста Чайковского, «поглотила всю нежность души». Мать осталась и главной душевной привязанностью Апухтина на всю его жизнь. Все «дружеские отношения, все сердечные увлечения его жизни, после кончины Марьи Андреевны, были только обломками этого храма сыновней любви».