62-я армия в боях за Сталинград - [46]

А вот другой знаменитый сталинградский снайпер — двадцатилетний Анатолий Чехов[9].

«Он получил свою снайперскую винтовку перед вечером. Долго обдумывал, какое место занять ему — в подвале ли, засесть ли на первом этаже, укрыться ли в груде кирпича, выбитого тяжелым снарядом из стены многоэтажного дома. Он осматривал медленно и пытливо дома переднего края нашей обороны — окна с обгоревшими лоскутами занавесок, свисавшую железными спутанными космами арматуру, прогнувшиеся балки межэтажных перекрытий, обломки трельяжей, потускневшие в пламени никелированные остовы кроватей. Его пытливый глаз ловил и фиксировал все мелочи… Чехов сделал выбор — он вошел в парадную дверь высокого дома и по уцелевшей лестнице поднялся на площадку пятого этажа: это было то, что он искал. Обвалившаяся стена открывала широкий обзор: прямо и несколько наискосок стояли занятые немцами дома, влево шла прямая широкая улица, дальше, метрах в 600–700, начиналась площадь. Все это было у немцев. Чехов устроился на лестничной площадке остроконечного выступа стены, устроился так, чтобы тень от выступа падала на него, — он становился совершенно невидимым в этой тени, когда вокруг все освещалось солнцем. Винтовку он положил на чугунный узор перил. Он поглядел вниз. Привычно определил ориентиры, их было немало.

…Вскоре наступила ночь.

…Тень мелькнула по карнизу… Где-то в конце улицы залаяла собака, за ней вторая, третья, послышался сердитый голос немца, пистолетный выстрел, отчаянный визг собаки… Чехов приподнялся, посмотрел: в тени улицы мелькнули быстрые темные фигуры — немцы несли к дому мешки, подушки. Стрелять нельзя было — вспышка выстрела сразу же демаскировала бы снайпера. Он встал и осторожно начал спускаться вниз.

…Утром он встал до рассвета, не попил, не поел, а лишь налил в баклажку воды, положил в карман пару сухарей и поднялся на свой пост. Он лежал на холодных камнях лестничной площадки и ждал. Рассвело… Из-за угла дома вышел немец с эмалированным ведром. Потом уже Чехов узнал, что в это время солдаты всегда ходят с ведрами за водой. Чехов выстрелил. Из-под пилотки мелькнуло что-то темное, голова дернулась назад, ведро выпало из рук, солдат упал набок. Чехова затрясло. Через минуту из-за угла появился второй немец; в руках его был бинокль. Чехов нажал спусковой крючок. Потом появился третий — он хотел пройти к лежавшему с ведром, но не прошел. «Три» — сказал Чехов и стал спокоен… Он определил дорогу, которой немцы ходили в штаб, расположенный за домом, стоявшим наискосок, — туда всегда бегали солдаты, держа в руке белую бумагу, — донесение. Он определил дорогу, по которой немцы подносили боеприпасы к дому напротив, где сидели автоматчики и пулеметчики. Он определил дорогу, по которой немцы носили обед и воду для умывания и питья. Обедали немцы всухомятку — Чехов знал их меню, утреннее и дневное: хлеб и консервы. Немцы в обед открыли сильный минометный огонь, вели его примерно 30–40 минут и после кричали хором: «Рус, обедать!». Это приглашение к примирению приводило Чехова в бешенство. Ему, веселому, смешливому юноше, казалось отвратительным, что немцы пытаются заигрывать с ним в этом трагически разрушенном, несчастном и мертвом городе. Это оскорбляло чистоту его души, и в обеденный час он был особенно беспощаден.

Снайперу Чехову хотелось, чтобы немцы не ходили по городу во весь рост, чтобы они не пили свежей воды, чтобы они не ели завтраков и обедов. Он зубами скрипел от желания пригнуть их к земле, вогнать в самую землю.

К концу первого дня Чехов увидел офицера, сразу же было видно, что он важный чин. Офицер шел уверенно, изо всех домов выскакивали автоматчики, становились перед ним навытяжку. И снова Чехов выстрелил. Офицер мотнул головой, упал боком, ботинками в сторону Чехова. Снайпер заметил, что ему легче стрелять в бегущего человека, чем в стоящего: попадание получалось точно в голову. Он сделал и другое открытие, помогавшее ему стать невидимым для противника. Снайпер чаще всего обнаруживается при выстреле, по вспышке, и Чехов стрелял всегда на фоне белой стены. На белом фоне выстрел не был виден.

…К концу первого дня немцы не ходили, а бегали. К концу второго дня они стали ползать. Солдаты по утрам уже не носили воду для офицеров. Дорожка, по которой немцы ходили за питьевой водой, стала пустынной, — они отказались от свежей воды и пользовались гнилой — из котла. Вечером второго дня, нажимая на спусковой крючок, Чехов сказал: «Семнадцать». В этот вечер немецкие автоматчики сидели без ужина. Они уже больше не кричали: «Рус, ужинать!».

…На восьмой день Чехов держал под контролем все дороги к немецким домам. Надо было менять позицию, немцы перестали ходить и стрелять».

* * *

Мастерским истребителем фашистов был также снайпер гвардеец Ильин. Вот его рассказ о том, как он уничтожил вражеского снайпера:

«Над полем боя стояла тишина. Из вражеских окопов никто не показывался. Видно, наши снайперы крепко напугали фашистов. Мы просидели уже несколько часов, а объекта для снайперской пули все не было. Бывший с нами гвардии старший лейтенант Косьмин решил пойти в штаб. Едва он вышел из блиндажа, как послышался знакомый свист пули. Выглянув из блиндажа, я увидел, что Косьмин лежит раненый.