Он наотрез отказался принять долг и таким образом облагодетельствовал бедную вдову, поступив хоть и эксцентрично, но благородно.
Демидов вообще редко кому отказывал в помощи, поэтому его дом постоянно осаждали нищие, бродяги и жулики.
Но не только так выказывал щедрость Прокофий Акинфьевич Демидов. На строительство Воспитательного дома в Москве и устройство Коммерческого училища при нем Демидов внес более миллиона рублей. За это пожертвование он получил чин статского советника и медаль. При Петербургском воспитательном доме на его деньги (20 тысяч рублей) был учрежден госпиталь для бедных родильниц. Еще 20 тысяч он пожертвовал Московскому университету, с тем чтобы из процентов с этого капитала выплачивалась стипендия беднейшим из студентов.
Были у него и другие заслуги. Демидов был видным биологом и зоологом. Особую нежность Прокофий Акинфьевич питал к цветам и пчелам. Он разбил в Москве прекрасный биологический сад, а в 1756 году написал трактат “Об уходе за пчелами”. И почти четверть века он посвятил созданию уникального гербария, который впоследствии стал достоянием Московского университета.
Все эти таланты и увлечения и показал Дмитрий Левицкий на портрете Прокофия Акинфьевича Демидова. Он висит теперь в Третьяковской галерее и разительно отличается от соседних парадных портретов. Неискушенному зрителю непонятно, зачем художнику понадобилось изображать знатного вельможу не в камзоле, а в халате, колпаке и домашних туфлях. Да и лицо Демидова ничуть не приукрашено, в отличие от его именитых соседей по Третьяковке: веки припухли, глаза как бусинки. Правда, взгляд этих маленьких глаз насмешлив и проницателен. Цветы и лейка на портрете — дань увлечению Демидова ботаникой. Здание Московского воспитательного дома на заднем плане тоже появилось не случайно: Прокофий Акинфьевич не только строил его, но и был попечителем этого заведения всю жизнь. Кто задумал такой необычный портрет — Левицкий или сам Демидов? Зная нрав Прокофия Демидова, можно предположить, что такой “план” исходил от него: вряд ли он потерпел бы чужой замысел, особенно если бы он расходился с его собственным. По одному только этому портрету можно судить о Прокофии Акинфьевиче Демидове как о весьма незаурядном человеке: он не боялся косых взглядов и не ждал от художника лести.
Троих своих сыновей Прокофий Демидов отправил учиться в Гамбург, но, видно, учение не шло им впрок. Во всяком случае, отец был ими недоволен и даже хотел лишить наследства. К дочерям он относился более благосклонно, писал им наставления: “Не будь спесива, самолюбива и жадна… помогай недостаточным”. Однако род Демидовых в дальнейшем прославила не эта ветвь, а потомки другого Демидова — Никиты Акинфьевича, и в первую очередь его сыновья.
Сам Никита Акинфьевич, брат нашего героя, был человеком широко образованным. Он состоял в переписке с Вольтером, издал книгу, в которой описал свои впечатления от путешествий по Европе, обнаружив при этом острый ум, тонкую наблюдательность и литературные способности.
Сын Никиты Акинфьевича, Николай, был истинным европейцем — и по образованности, и по образу жизни. Он жил в Париже, потом переселился в Рим, затем во Флоренцию, где занимал должность русского посланника. Там он выстроил на свои деньги сиротский дом, основал художественный музей и богатейшую картинную галерею. Благодарные жители Флоренции назвали одну из площадей именем Николая Демидова и поставили ему памятник. После смерти Николая Никитича коллекция картин, собранная им, досталась его младшему сыну Анатолию и была перевезена в Петербург.
Анатолий Николаевич Демидов, состоявший при русском посольстве сначала в Париже, затем в Риме и в Вене, унаследовав от отца металлургические заводы на Урале, основал еще и шелковую фабрику во Флоренции. Как отец и дядя, он был щедр на крупные пожертвования: ассигновал 500 тысяч рублей на Петербургский дом призрения, учредил премию при Академии наук в 5000 рублей за лучшее произведение на русском языке. Правда, в мемуарной литературе Анатолий Николаевич Демидов более известен тем, что был женат на племяннице Наполеона I Матильде, графине де Монфор, признанной красавице.
Судьба старшего брата Анатолия, Павла Николаевича, также была связана с одной из самых красивых женщин Европы — Авророй Шерваль, дочерью выборгского губернатора. Молва окрестила ее “роковой Авророй” за то, что два ее жениха не дожили нескольких дней до намечавшейся свадьбы. Однако Павла Демидова эти обстоятельства ничуть не смутили, и в 38 лет он стал мужем засидевшейся в девицах (ей исполнилось уже 27!) Авроры Шерваль. В их дом съезжался весь аристократический Петербург. Гостей привлекало не только редкое гостеприимство, но и уникальная коллекция живописи, скульптуры, редких растений, вывезенных из Италии.
Но рок продолжал преследовать избранников Авроры. Через четыре года после свадьбы Павел Демидов умер от болезни легких. Аврора унаследовала колоссальное состояние — земли, заводы, рудники, шахты. Она отправилась на Урал, в Нижний Тагил, серьезно занялась хозяйством, которое нашла расстроенным, навела в нем порядок. Надо сказать, ее занимало не только приумножение капиталов, она немало сделала для того, чтобы облегчить тяжелую жизнь рабочих. И, продолжая семейную традицию Демидовых, Аврора жертвовала огромные суммы на благотворительность. Ее стараниями и на ее деньги на Урале были построены богадельня, родильный дом, школы, детский приют.
