55 книг для искусствоведа. Главные идеи в истории искусств - [21]
Моральные принципы искусства
Достоевский считал, что красота спасет мир, примерно в то же время в Англии развивал подобную концепцию Джон Рёскин. Он наделял красоту нравственными характеристиками, считая прекрасное благом. «Хороший вкус есть нравственное качество». Художественная ценность произведения определяется нравственной чистотой того образа и настроения, которые оно в себе заключает. Рёскин подчеркивал, что в искусстве каждой страны сплетаются ее социальные и политические характеристики и ясно отражаются нравственные свойства. По мнению эстета Рёскина, суть художественной правды состоит в том, что искусство есть зеркало нравственности.
Категория прекрасного занимает центральное место в эстетике Рёскина. Он много пишет о поиске идеала, задает тенденцию печального преклонения перед красотой в английской литературе XIX века. Печального, потому что истинное понимание красоты, любовь к прекрасному, по мнению Рёскина, определяется «не только радостью обладания, но и печалью утраты». Прекрасное в его трактовке выражается через духовную силу и искренность человека, который стремится к счастью через самосовершенствование. Прекрасное – это также гармония природы. Через соединение эстетики и этики Рёскин критиковал идею «искусства для искусства» и отстаивал романтизм и реализм с их глубокой духовной наполненностью. Искусство существует и развивается только в определенной высоконравственной среде, иначе оно увядает. Поскольку искусство обладает высокой духовной силой, художник непременно должен быть наделен чувством моральной ответственности. Цель искусства не в удовольствии, оно не лекарство от скуки, а особенный способ познания мира и требует серьезного отношения. Серьезное искусство предполагает и серьезного зрителя. Рёскин предполагал, что и восприятие искусства должно быть особенным, серьезным делом. Он считал, что не стоит полагаться только на чувственное восприятие, которое может увести зрителя в гедонизм, а воображение повести по ложному пути ассоциативной игры. В восприятии искусства необходимы созерцательность, умозрение, которые скорректируют чувственные эстетические впечатления.
Критика общественного устройства
Идея соединения эстетики и этики не нова, но Джон Рёскин был первым, кто связал представления об искусстве с государственным устройством, экономикой и способом производства. Он называл связь между искусством и реальностью «политической экономией искусства». Дело в том, что связующим звеном между красотой и способом производства у Рёскина была нравственность. Только благородный творческий труд – основа нравственности – помогает возвысить душу человека, равно как и искусство. Рёскин соотносил красоту с главным принципом нашего мира – его сотворения. Следование красоте – главная обязанность человека, независимо от того, художник он или нет. Идеал прекрасного Рёскин противопоставлял безобразному, бездуховному буржуазному обществу. Смысл искусства для Рёскина был в том, что оно несло в себе след творческого труда человека и развивало творческое начало в труде рабочего.
Джон Рёскин был одним из авторов концепции жизнетворчества, он видел в эстетических положениях реальные способы преображения мира по законам искусства и преображения личности на основе идеалов красоты и нравственности. Рёскин не просто сделал эстетические идеи общедоступными и популярными, он стремился сделать из эстетики руководство к действию. Капиталистическое буржуазное общество виделось Рёскину крайне вульгарным, пошлым, обезличивающим человека, лишающим его духовной цельности, и в своих работах он неоднократно выражал критику современного общественного строя и презрение к нему. Капитализм убивает человеческую личность, он безнравственен, а поскольку нравственность напрямую связана с красотой, то капитализм безобразен, как и все, что им создано. Рёскин мечтал о таком обществе, в котором будут созданы условия для развития настоящего искусства, доступного каждому. Искусство – это не удел художников, а часть жизни каждого человека, орудие познания мира или способ его облагородить. Разделение труда и замена ручного труда машинным казались Рёскину кощунственными для творчества и убийственными для искусства. Преодоление этого кризиса он видел утопически, через отказ от промышленного производства и возврат к средневековому ручному труду.
Красота и природа
Взаимоотношения красоты и природы основаны на правде. Правда в искусстве – следование природе. Но не слепое копирование, а проникнутое человеческими чувствами. Настоящая ценность художественного воспроизведения природы – в обогащении ее человеческим, авторским переживанием. При этом Рёскин разграничивает понятия художественной правды и подражания. Подражание подразумевает похожесть в изображении, тогда как художественная правда представляет собой концептуальное осмысление объекта изображения. Правда применительно к искусству означает верное понимание того, что художник изображает. Говоря о природе, Рёскин утверждает, что, осмысляя увиденное, пропуская его через свою душу, художник оставляет в картине ее отпечаток. Как ни парадоксально звучит, но в передаче правды важную роль играет воображение, которое «не способно ко лжи». Оригинальность художественного произведения Рёскин измерял не новизной художественных приемов, а глубиной жизненной правды, пониманием законов природы.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
От автора Окончив в 1959 году ГИТИС как ученица доктора искусствоведческих наук, профессора Бориса Владимировича Алперса, я поступила редактором в Репертуарный отдел «Союзгосцирка», где работала до 1964 года. В том же году была переведена на должность инспектора в Управление театров Министерства культуры СССР, где и вела свой дневник, а с 1973 по 1988 год в «Союзконцерте» занималась планированием гастролей театров по стране и их творческих отчетов в Москве. И мне бы не хотелось, чтобы читатель моего «Дневника» подумал, что я противопоставляю себя основным его персонажам. Я тоже была «винтиком» бюрократической машины и до сих пор не решила для себя — полезным или вредным. Может быть, полезным результатом моего пребывания в этом качестве и является этот «Дневник», отразивший в какой-то степени не только театральную атмосферу, но и приметы конца «оттепели» и перехода к закручиванию идеологических гаек.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Наркотизирующий мир буржуазного телевидения при всей своей кажущейся пестроте и хаотичности строится по определенной, хорошо продуманной системе, фундаментом которой является совокупность и сочетание определенных идеологических мифов. Утвердившись в прессе, в бульварной литературе, в радио- и кинопродукции, они нашли затем свое воплощение и на телеэкране.
В течение первых десятилетий нашего века всего несколько человек преобразили лик мира. Подобно Чаплину в кино, Джойсу в литературе, Фрейду в психологии и Эйнштейну в науке, Пикассо произвел в живописи революцию, ниспровергнув все привычные точки зрения (сокрушая при этом и свои взгляды, если они становились ему помехой). Его роднило с этими новаторами сознание фундаментального различия между предметом и его изображением, из-за которого стало неприемлемым применение языка простого отражения реальности.
Леонид Иванович Соломаткин. Жизнь и творчество: Моногр. / С приложением научн. каталога живописи, произведений Л. И. Соломаткина, сост. Е. В. Нестеровой и С. В. Римской-Корсаковой. — СПб.: Аксиома, Алетейя, 1997,- 184 с., ил. (Библиотека искусствоведа. Новые исследования) Леонид Соломаткин — уникальная фигура в русском искусстве второй половины XIX века, без привнесенного им в русский жанр элемента иронии, без только ему присущего синтеза трагического и романтического переживания действительности картина отечественной жанровой живописи была бы явно неполной.