50 приемов письма - [27]

Шрифт
Интервал

3. Попробуйте переписать отрывок Эли Визл, приведенный выше. Попробуйте убрать как можно больше «никогда», не искажая смысл. Теперь прочитайте вслух оригинал и Ваш вариант. Обсудите, что получилось.

4. Повторение необязательно высокохудожественно. Например, Вы можете упомянуть или процитировать героя три раза в тексте: в начале, в середине и ближе к концу, чтобы соединить элементы в единое целое. Найдите такого рода повторение в новостях.

№ 26: Не бойтесь длинных предложений

Делайте то, чего боитесь: используйте длинные предложения. Все боятся длинных предложений. Редакторы боятся их. Читатели боятся их. Но больше других, их боятся писатели. Даже я их боюсь. Посмотрите. Еще одно короткое. Еще короче. Фрагменты. Отрывки. Просто буквы. Ф…ф…ф…ф. могу я написать предложение без слов? Только пунктуация. …:!?

Мэлвин Мэнчер [Melvin Mencher], великолепный преподаватель журналистики, учит нас, как важно уметь противостоять фобиям. Делать то, чего боишься. То же самое с длинными предложениями. До тех пор, пока писатель не попробует освоить длинное предложение, он или она не может считаться писателем. Длина делает плохое предложение еще хуже, но, с таким же успехом, она может сделать хорошее предложение еще лучше.

Пример:

Мое любимое эссе Тома Вулфа [Tom Wolfe] времен зарождения движения «Новая Журналистика» называется «Любовь в духе воскресного дня», названное в честь романтической баллады того времени. Описываемые события происходят утром на станции нью-йоркской подземки в четверг, не в воскресенье. Вулф подмечает и «схватывает» момент юношеской страсти в городском метро, чтобы дать новое определение городскому роману.

«Любовь! Аромат желания в воздухе! Сейчас 8.45 утра. Четверг, станция метро Пятидесятой улицы и Бродвея, а двое уже стоят в тесном переплетении рук и ног, и это доказывает, надо признать, что любовь в Нью-Йорке есть не только по воскресеньям».

Это хорошее вступление. Эротические фрагменты и восклицательные знаки. Выпукло-вогнутое слияние любви, схваченное в «паутине», быстрый переход от короткого предложения к длинному: писатель и читатель ныряют с вершины «лестницы абстракции», где находятся любовь и желание, вниз к двум подросткам, занимающимся любовью, и обратно к вариациям на тему любви в мегаполисе.

В час-пик пассажиры метро учатся понимать значение длины. Длина платформы. Длина ожидания. Длина поезда. Длина эскалаторов и лестниц в подземелье. Длина очередей из торопящихся, ворчливых, нетерпеливых пассажиров. Обратите внимание, как Вулф использует длину предложений, чтобы отразить эту реальность:

«Невероятно! Люди выходят группами со станции на Седьмой Авеню, мимо автомата с мороженым Кинг Сайз, турникеты грохочут словно мир разбивается о рифы. За турникетами, пройдя четыре шага, все уже снова толпятся локтем к локтю, чтобы подняться наверх: огромная воронка из плоти, шерсти, войлока, кожи, резины, из крови, с трудом протекающей по старым склеротическим артериям, вздувшимся от чрезмерного потребления кофе и постоянной давки в подземке в часы-пик. А на платформе тем временем стоят парень и девушка, оба лет восемнадцати, во всепоглощающем, как аромат Моего Греха, измождающем объятии».

Это классический Вулф. Мир, где «склеротический» служит антонимом «эротическому», восклицательные знаки появляются, как полевые цветы, опыт и положение объяснены названиями торговых марок (были такие духи «Мой грех»). Но постойте! Это еще не все! Пока парочка наслаждается собой, кавалькада пассажиров проходит мимо:

«Вокруг них десятки, кажется, что сотни, лиц и потеющих тел, перемещаются и напирают с артериосклеротическими гримасами; проходят мимо витрины с такого рода новинками, как веселые пищалки, пальцы-крысы, пугающие тарантулы и ложки, с похожими на настоящих, мертвыми мухами; мимо парикмахерской «У Фреда», прямо у выхода, с глянцевыми фото молодых мужчин, подстриженных в стиле барокко, и дальше, на Пятидесятую улицу, в этот сумасшедший дом из движения, мимо магазинов со странным нижним бельем, мимо объявлений о бесплатных чтениях за чашкой чая и о партии в бильярд между «Кроликами Плейбоя» и женского шоу «Downey's Showgirls»; затем народ запруживает улицу по направлению к зданиям корпораций «Time-Life», «Brill» или «NBC».

Утверждение, которое я собираюсь сделать, может опорочить рассудительность, необходимую создателю приемов письма, но встречал ли кто-то из читателей длинное предложение волшебнее, более бесшабашное описание подземки Нью-Йорка, более восхитительные 110 слов от заглавной буквы до точки? Возможно. Если найдете, я с удовольствием почитал бы.

Внимательное чтение Вулфа подсказывает некоторые стратегии для овладения мастерством длинного предложения:

— Эффективно, если подлежащее и сказуемое находятся в начале предложения (Прием № 1).

— Используйте длинное предложение, чтобы описывать события, протяженные во времени. Пусть форма отражает содержание.

— Эффективно, если длинное предложение написано в хронологическом порядке.

— Используйте длинные предложения вперемежку с короткими и средними.

— Используйте длинное предложение как каталог или список товаров, названий, образов.


Еще от автора Рой Питер Кларк
50 приемов письма от Роя Питера Кларка

Одна из самых известных книг о писательском мастерстве, в США вышло 18 переизданий. Рой Питер Кларк – неоднократный председатель и член жюри Пулитцеровской премии, журналист, редактор, преподаватель, «самый авторитетный американский тренер по письму» с более чем 30-летним стажем. Автор и редактор 17 книг по писательству и журналистике. Внутри 50 приемов, основанных на примерах из произведений разных жанров, от художественной прозы до поэзии, от мемуаристики до публицистики, и 200 практических заданий, чтобы преодолеть сомнения и создать свой идеальный текст. Набор инструментов разделен на четыре блока: 1. Основы и стратегии. 2. Спецэффекты: экономия, ясность, оригинальность и убеждение. 3. План: способы организации и написания историй и репортажей. 4. Полезные привычки: правила для плодотворного писательства.От автора Итак, что у вас есть: новый набор писательских инструментов и рабочее место для их хранения.


Рекомендуем почитать
Хочется плюнуть в дуло «Авроры»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Публицистика (размышления о настоящем и будущем Украины)

В публицистических произведениях А.Курков размышляет о настоящем и будущем Украины.


Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…