50 приемов письма - [21]
Давайте разберем на составляющие этот отрывок:
— Кто — это размышляющий на библейские темы персонаж директора Орра.
— Что — это, что случится в день выпускного. Удастся ли директору и студентам пережить его вопреки всем раскладам?
— Где — это кампус колледжа, «клаустрофобный сумасшедший дом».
— Когда — это особый день-в-жизни, выпускной.
— Почему и Как — раскрывается в дальнейшем повествовании. Почему директор упорствует? Как работает колледж? Как он выживает?
Чтобы превратить репортаж в рассказ, репортер должен превратиться в рассказчика.
Практикум
1. Почитайте новости, держа в голове различия между репортажем и рассказом. Поищите упущенные возможности повествования. Найдите примеры, где автор использовал возможности повествования.
2. Проделайте то же самое с Вашими работами. Найдите примеры, где Вы переносите читателя прямо на место действия. Посмотрите, где можно было использовать приемы рассказа.
3. Повествование зависит от отношения ко времени в истории. Ричард Залер приводит пример старого отеля, уничтоженного огнем. Опишите, как автор мог использовать элементы времени, например, вставить историю самого отеля, момент, когда огонь заметили и вызвали помощь, когда приехала пожарная бригада, и как долго они тушили пламя. В следующий раз, используйте время как прием и репортажа, и рассказа.
№ 21: Цитаты и диалоги
Разберемся, чем цитаты отличаются от диалогов.
Репортеры рассказывают мне, что один из главных уроков, которой им преподали в школах журналистского мастерства — «отдавать хорошей цитате лучшее место в статье». Когда люди в статье говорят, читатель слушает. Но люди говорят по-разному.
Газета «The St. Paul Pioneer Press» поведала печальную историю Синтии Скотт [Cynthia Schott], 31 год, телеведущей, которая страдала от нарушения питания и умерла от истощения:
«Я была там. Я знаю, как это произошло», — говорит Кэти Биссен [Kathy Bissen], подруга Синтии по работе.
«Каждый делал то, что считал лучшим. И все вместе, мы разрабатывали схемы поведения с человеком, который, определенно, болен. Однако ничего не сработало. И ты думаешь: «Как же это может быть?»
Схваченная человеческая речь имеет много названий. У газетчиков — это «цитата», у телерепортеров — «синхрон». Ребята с радио сражаются с неудобным словечком «реальность»[60], потому что кто-то реально это сказал. В случае с «The St. Paul Pioneer Press», цитата дает читателю следующие преимущества:
— Она вводит человеческий голос.
— Она объясняет важные моменты в теме.
— Она обрисовывает рамки проблемы или дилеммы.
— Она дает информацию.
— Она раскрывает характер и особенности говорящего.
— Она предваряет дальнейшее изложение.
Вот три цитаты с первой страницы газеты «The New York Times» от 28 июня 2004 года:
«У нас есть силы. У нас есть судебная система и его будут судить. Это будет справедливый процесс, не похожий на то, как он судил рядовых иракцев», — Айяд Аллави [Iyad Allawi], временный президент Ирака о планах относительно Саддама Хусейна.
«Мы можем работать лучше, чтобы создать атмосферу, отличную от описанной в «Повелителе мух»[61], — доктор Джоель Хэйбер [Joel Haber], психолог, о проблеме хулиганства в летних лагерях.
«Снижения на два процента мы можем добиться, просто перестав есть в кафе», — Джойс Диффендерфер [Joyce Diffenderfer] о том, как ее семья борется с растущим долгом по кредитной карте.
Но где находится Джойс Диффендерфер? Где она произносит эти слова? У себя на кухне? У окошка банка, где она оплачивает счета? На работе? Большинство цитат обезличенны — или, более точно, они не привязаны к окружению. Слова существуют вне сюжета статьи. Цитаты говорят «о» действии, но они не «в» самом действии. В этом смысле, цитаты перебивают ход повествования.
Эта мысль приводит нас к силе диалога. Цитаты дают нам информацию или объяснение, диалог представляет собой действие. Цитату можно услышать, диалог — подслушать. Писатель, который использует диалог, переносит нас в то место и время, где мы становимся свидетелями описываемых событий.
Журналисты используют диалог так скупо, что эффект подобен подсолнуху посреди лужайки.
Рассмотрим пример Тома Френча [Tom French] о судебном процессе над пожарником из Флориды, обвиняемом в ужасном преступлении против соседки:
«Адвокат вызвал его по имени. Он встал, положил руку на Библию и поклялся говорить правду и ничего кроме. Он сел на место свидетеля так, чтобы жюри присяжных могло видеть и наблюдать его лицо, и самостоятельно решало, что он за человек.
«Вы изнасиловали Карен Грегори?» — спросил адвокат.
«Нет, сэр. Я этого не делал».
«Вы убили Карен Грегори?»
«Нет, сэр».
Сдержанность в использовании диалога в новостях безосновательна. Хотя диалоги могут быть восстановлены и реконструированы из рассказа, с привлечением разных источников и ссылок на авторство, диалог можно и просто услышать. Перепалку между мэром и главой муниципалитета можно записать на диктофон и опубликовать. Репортер, который не попал на дачу показаний в суде, может воссоздать точный диалог из протокола заседания, который обычно доступен в госархиве[62].
Умелый автор может использовать и диалог, и цитаты для создания различного эффекта в пределах одной статьи:
Одна из самых известных книг о писательском мастерстве, в США вышло 18 переизданий. Рой Питер Кларк – неоднократный председатель и член жюри Пулитцеровской премии, журналист, редактор, преподаватель, «самый авторитетный американский тренер по письму» с более чем 30-летним стажем. Автор и редактор 17 книг по писательству и журналистике. Внутри 50 приемов, основанных на примерах из произведений разных жанров, от художественной прозы до поэзии, от мемуаристики до публицистики, и 200 практических заданий, чтобы преодолеть сомнения и создать свой идеальный текст. Набор инструментов разделен на четыре блока: 1. Основы и стратегии. 2. Спецэффекты: экономия, ясность, оригинальность и убеждение. 3. План: способы организации и написания историй и репортажей. 4. Полезные привычки: правила для плодотворного писательства.От автора Итак, что у вас есть: новый набор писательских инструментов и рабочее место для их хранения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…