50 и одно дыхание глубже - [146]

— Не знаю… мы мало пробовали. Ток мне понравился. Необычно и зажимы для сосков. А ещё алый свет и его ладонь. Нож и прострация, — чуть ли не шепчу.

— Ток?

— Нож?

— Да. Мне его не хватает. Вот такого дикого, пылкого. Моего, — печально добавляю и делаю ещё один глоток.

— Тогда почему не пойти к нему? Ты хотя бы в курсе, где он живёт, — недовольно цокает Ами.

— Потому что устала ходить туда. Устала умолять быть собой. Устала бегать за ним, когда явно его раздражаю. Если бы любил, хотел быть со мной, то был бы. Это ведь несложно. Прийти и рассказать всё, что его волнует, — вздыхаю от своих слов.

— Сложно, — качает головой Сара. — Для них открываться очень сложно. Тем более делиться чувствами. Это привычка, что он один и никого рядом. А к тебе он должен привыкнуть, хотя бы ещё немного. Терпение, но и его иногда не хватает.

— Он мне рассказал про себя и увлечения только после бурного спора, — подаёт голос Ами. — Не всё. Они всегда утаивают то, что нам бы помогло двигаться дальше. И да, мне это не нравится. Но другого я не хочу. Вот ты, Мишель. Если бы Николас не был бы таким, как в вашу первую встречу, заинтересовалась бы им?

— Не знаю…

— Нет. Я знаю, — перебивает меня Сара. — Вспомни, как тебе было сложно понимать его и себя. Как ты заверяла меня, что неинтересен, а сама не могла отпустить. Это цепная реакция. Ком, который накрывает с головой. И некуда бежать, не скрыться от себя.

— Он был другим. А сейчас… всё ещё сложнее. Его семья, она для него — главное. И после того, что я сделала, он будет ненавидеть меня, — кривлюсь от пощипывания в глазах.

— Знаешь, мне кажется, что сейчас он только осознаёт всю масштабность ваших отношений. И понятное дело, обижен, что ты его оставила, — задумчиво отвечает Сара.

— Я вот тоже обижена, что мой ушёл. Люблю и уйду, а ты как знаешь, живи с этим. Это не столько обидно, сколько больно и непонятно. Что он хочет? Зачем так поступил? Так и Николас мучается этими вопросами. Вам следует поговорить, — заключает Ами.

— Мне осталось разговаривать только со стеной, — бурчу я.

— Так поговори. Пойди к нему и говори со стеной, будет весело, — хихикает Сара.

— Дура, — растягиваю губы в улыбке.

— Дура или нет, но я голодна, — Сара выпрямляется, подхватывая пиццу.

— Я тоже. Вот будем толстеть, а они пусть обиженные ходят, — поддакивает ей Ами.

— Кстати, Марк пытался дозвониться до тебя, — жуя кусок пиццы, вспоминает девушка.

— Телефон сдох. Надо купить новый. Завтра пойду и куплю, — обещаю сама себе.

Пока девочки поглощают пиццу, я сижу и даже думать боюсь. Ведь мысли, уже бушуют в голове под властью алкоголя. А последний раз я и так наговорила лишнего, чем это обернулось, тоже помню. Нельзя. Необходимы трезвые мысли и желательно наутро. Ведь ночь так обманчива, прячет в себе потаённые желания и фантазии. Она темна в своих пристрастиях и губительна. И она же может подарить незабываемые ощущения. Прекрасна и порочна, как мы все. И отчего бы не помечтать? Отчего бы не представить его, Николаса, стучащего в дверь и требующего от меня хоть каких-то объяснений. Спор, крики, его ярость и моё возбуждение. Как давно это было. Сейчас же живёт внутри страх и паника оттого, что неведомы его мысли. Даже боль отступает, оставляя внутри пустоту.

— Миша, давай, поднимайся, — распахиваю глаза, по которым бьёт свет. Меня подхватывают за талию.

— Что произошло? — Зевая, спрашиваю я.

— Ты заснула, — объясняет Ами, с другой стороны поддерживая меня.

— Простите, я устала. Так устала, — шепчу я, они ведут меня к спальне.

— Завтра будет лучше, — обещая, Сара помогает мне забраться в постель.

— А у него кошмары… он не спит, — сонно произношу я.

— Всё будет хорошо, — голос Ами прорывается через мутную дымку сна.

Будет ли? Не знаю. Но мне одиноко так. Холодно внутри и хочется убежать. Забрать его и спрятаться ото всех. Мой. Для меня. И так далеко. Мне плохо, внутри разрывается всё, и ничего не могу с собой поделать. Скучаю. Даже во сне скучаю, проживая самые чувственные моменты нашей жизни. Прошу, молю его не оставлять, понять меня и не отпускать. Уходит. Дверь закрывается, и темнота становится для меня повседневностью.

Сорок третий вдох

Сидя в машине, постукиваю по рулю, бросая взгляд на комплекс «Four Seasons». Не знаю, правильны ли мои решения. Но не могу больше. Так жить невыносимо. Просыпаться с криками и громко плакать, понимая, насколько я одинока. Решиться на первый шаг, пусть будет концом, но чётким.

Делая глубокий вдох, выключаю мотор и выхожу из машины. Только начало восьмого, и он должен быть дома. Ладно, пора.

Перебегая дорогу, подхожу к охранному пункту. Мужчины с интересом наблюдают, как я прикладываю карточку, и она пищит, а лампочка светится красным.

— Что за чёрт? — Удивлённо шепчу, снова прикладывая ключ. Вновь красный. Поворачиваюсь к охране.

— Вы не могли бы пропустить меня? Не понимаю, почему не срабатывает, — прошу их.

— Простите, мисс, но вход в комплекс закрыт для вас, — категорично отвечает один из них.

— Что? Но я здесь была. Буквально на днях, и вы видели меня с мужчиной, — хмурясь, пытаюсь заставить огонёк переключиться на зелёный.