50 и Один Шаг Ближе - [15]

Пока в моей голове укладываются его слова, и всё встаёт на свои места, до меня начинает доходить, что этот мужчина без спроса влезает в мою жизнь и портит её, откровенно и даже не стесняясь того, что он никто! Раздражение перебивает моё похмелье, придавая силы, как и злость. Допиваю лекарство до конца, отставляя бокал на стол, и решительно произношу:

– Этот Николас Холд меня преследует, папа. Он маньяк. Сначала он каким-то образом привозит мой потерянный телефон, затем имитирует спасение из лап Зака. А у меня, между прочим, было всё под контролем, я умею постоять за себя. Дальше появляется на вечеринке у Люка. Как он смог туда попасть и узнать о ней? Он следит за мной. Он просто болен.

– Дочь, – папа вздыхает и устало трёт лоб. – Я бы поверил в это всё, если бы мы говорили об обычном студенте. Но это Николас Холд, он не станет заниматься глупостями и делать то, о чём ты здесь говоришь. Тем более преследовать тебя ему нет смысла. Ему не двадцать и даже не двадцать четыре. И он мне ясно дал понять, что не поощряет твоего поведения, и открыто обвинил меня в недостатке внимания для тебя. А наша компания нуждается во внедрении извне и «W.H InternationalCorporation» идеальные инвесторы. От него зависит моя карьера и твоё благополучие тоже, как твоей матери и сестры!

– А как Ник связан с «W.H.»? – Недоуменно спрашиваю я о самой мощной во всей Канаде, даже мире, корпорации, затрагивающей несколько крупных отраслей, таких как: грузоперевозки, лизинг, промышленность и строительство. Слышала об этой компании, многие наши студенты говорили о практике там, но это было невыполнимо, и я благополучно забыла о её существовании.

– По неофициальным данным и слухам, Николас Холд руководит сознанием Райли Вуда и его деньгами. Как он скажет, так и будет, словно он и есть владелец этой компании. Вуд всегда советуется с ним по поводу вложений и приобретений, хотя Холд даже не работает в корпорации, не появляется там. Но это только поговаривают. Холд ведёт отдалённую от светских раутов жизнь, иногда появляется на благотворительных вечерах, но его невозможно поймать, и мало кто знает его в лицо. Поэтому, Мишель, ты опозорила меня перед ним, а значит, и перед Вудом. Он донесёт всё ему. Ты хоть представляешь, как я сейчас себя чувствую? – Отец красноречиво смотрит на меня, а я поджимаю недовольно губы.

– Но он действительно следит…

– Довольно, Мишель. Я не намерен больше слушать эти глупости и с сегодняшнего дня ты под домашним арестом. С меня хватит! Больше никаких вечеринок, мальчиков и поездок загород. Учёба, курсы, дом – это на ближайшую неделю твоя жизнь. Дальше посмотрим. От тебя одни проблемы, – перебивает он и указывает на меня указательным пальцем.

– Но папа! – Возмущаюсь я и подскакиваю.

– Никаких, но папа. Иди к себе, Лидия принесёт тебе обед, а я отправляюсь разгребать дела в офисе. И убеждать Вуда о вложениях, доказывать ему, что я хороший отец и моя дочь воспитанная девушка. А не алкоголичка, которая выдумывает глупости, – яростно, посмотрев на меня и маму, разворачивается, направляясь к дверям.

– Мишель, – с укором произносит мама.

– Мам, но я говорю правду, – обиженно отвечаю.

– Тебе, возможно, показалось. В твоём возрасте хочется, чтобы все мужчины обращали только на тебя внимание. Но так не бывает. Ты придумала себе это. И мы должны благодарить его, что он привёз тебя домой в целости и сохранности от твоего Люка. Я говорила, что не следует заводить хоть какие-то отношения с подобными парнями. Молодёжь сейчас пошла очень распущенная и неуправляемая, а ты из высшего круга нашего города, поэтому отец прав. Ступай и отдохни, от тебя воняет перегаром, и выглядишь совершенно неподобающе. Не могу смотреть на тебя. Я буду в салоне, а затем у меня ужин с девочками, – отчитывает она меня.

Я зло хватаю бутылку воды и направляюсь на второй этаж, громко топая.

Какого черта, он лезет в мою жизнь? Кем он себя возомнил, урод?!

Меня трясёт от негодования, за что расплачивается моя дверь, с грохотом закрывшаяся за мной. Никогда не была под домашним арестом, даже в шестнадцать. Наоборот, меня не трогали. Папе было откровенно всё равно: пью или нет, где пропадаю и что делаю. Главное, чтобы меня не забрали в полицию или я не совершила иные вещи, которые порочили бы его имя. Обещала, что такого никогда не произойдёт. Обидно, прямо до слёз. Но их, как назло, не было. С силой пинаю стул, который падает на пол.

Сажусь на постель и беру телефон в руки. Так этот козел ещё и звонил мне. Моей ярости нет предела, а я не знаю, куда её выплеснуть и растираю лицо ладонями, чтобы хоть как-то утихомирить себя.

Решив, что сейчас я ничего не сделаю, и это наказание совершенно не отличается от моей обычной жизни, немного остываю. Достаю ноутбук и открываю страничку в фейсбуке, затем вбиваю в поисковике имя этого наглого лгуна, но ничего. Кажется, что такого человека не существует, а вот его друг популярен.

Моё нутро желает мщения, жестокого мщения за это внедрение. Телефон подаёт признаки жизни, и я перевожу взгляд на него.

– Да пошёл ты, урод, – фыркаю, сбрасывая звонок.