48 причин, чтобы взять тебя на работу - [52]

– Вы – мисс Николс? – неожиданно уточнила девушка.

– Да.

– Прошу вас, пройдемте за мной. Вас уже ожидают.

Она провела меня меж столиками к другому концу зала. Наш стоял у самого окна, за которым открывался вид на вечерний город. За высокой спинкой не было видно моего визави, и я в волнении сжимала клатч. Но когда все же увидела неведомого С. Клауса…

На меня с легким удивлением смотрели знакомые голубые глаза с породистого лица немецкого аристократа.

– Мисс Николс? – спросил он, окидывая меня долгим, изучающим взглядом. – Вот так встреча.

– С. Клаус? – мрачно спросила я, исполненная самых дурных предчувствий. – Меценат, филантроп и так далее?

– Присаживайтесь, – он кивнул на стул напротив себя. – Побеседуем. Догадываюсь, какие у вас могли появиться мысли, но вы не правы, Алисия.

Несколько бесконечно долгих секунд колебалась, но все же села. Выслушать ничего не стоило, да и, наверное, я так сильно обожглась с Томасом, что теперь всего боюсь. Немец даже в нашу первую встречу вел себя очень корректно и сейчас продолжал в том же духе. Разве есть основания его бояться?

Он не торопился с началом беседы. Откинулся на спинку стула, покачал в руке бокал белого вина и сделал небольшой глоток.

Сегодня Клаус Сайн-Витгенштейн был в белоснежном костюме. Воплощение элегантности. Черный галстук и запонки лишь подчеркивали общий образ ярким акцентом. В золотисто-пшеничных волосах искрился свет многочисленных ламп, а глаза мужчины казались почти синими.

Красивый. Можно любоваться. Но как-то не тянет, потому что было в немце что-то неуловимо хищное и агрессивное. Ягуар на ветвях. Не прыгнет, пока на сто процентов не убедится в том, что потраченные усилия будут оправданы.

Едва заметная улыбка тронула четко очерченные губы мецената Санта Клауса… ой, прошу прощения, Сайна Клауса!

– Так вот, Алисия Николс, – вновь начал говорить мужчина, чуть растягивая слова. – Я нашел историю болезни вашей сестры и потому написал. Поверьте, фото родственников в истории болезни не найдешь, и я не знал, что вы это… м-м-м… вы. Простите за некую косноязычность, все же английский не мой родной язык, и периодически словарный запас подводит.

Полагаю, этот осовремененный викинг изволил лукавить.

– Мистер Сайн-Витгенштейн, уверяю, у вас превосходный английский.

– Настолько, чтобы вы мне поверили или недостаточно? – усмехнулся светловолосый собеседник, делая еще один глоток вина.

Я невольно улыбнулась и, проведя указательным пальцем по узору на скатерти, ответила:

– Пожалуй, вы были достаточно убедительны.

– Дивно, – он отсалютовал мне фужером и поставил его на стол. – Кстати, немногие американцы могут без ошибок произнести мою фамилию. Вы, на удивление, еще почти ни разу не ошиблись.

– Это хорошо?

– Вероятно, – медленно кивнул он и смежил ресницы, окончательно усилив мои ассоциации с большой опасной кошкой. – Но вернемся к нашему делу. Как я уже писал, помощь вашей сестре дело уже решенное. Но мне необходимо знать некоторые детали…

Минут двадцать мы обсуждали историю болезни, рекомендации врачей, необходимость операции, а также варианты реабилитации после нее. Клаус говорил, что Шин лучше отправить в немецкую клинику, ведь, как известно, там лучшие врачи, но я возразила, ссылаясь на то, что перевозить сестренку сейчас может быть опасно. Риск слишком велик.

Мужчина не настаивал. Постепенно тема лечения исчерпала себя, я уже почти допила любезно предложенный мне бокал вина и собралась прощаться, как вдруг появилась официантка с подносом.

– Поужинаете со мной? – задал вопрос немец, когда мы вновь остались одни. – Я позволил себе сделать заказ на свой вкус. Надеюсь, вы простите мне это маленькое самоуправство?

– Но… почему не спросили? – я рассеянно смотрела на странный салат, в котором опознала только рукколу и креветки.

– Был риск получить отказ. А я не люблю отказы и предпочитаю избегать ситуаций, в которых могу на них нарваться, – неожиданно озорно подмигнул мне Клаус и, подцепив креветку, отправил ее в рот и невозмутимо поделился мнением: – М-м-м-м… дивно вкусно! Рекомендую.

Отказываться было грубо и неприлично, потому я неохотно вытащила столовые приборы из объятий кремовой салфетки и ткнула в тарелку. Клаус неожиданно рассмеялся, а в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил:

– Извините, но эмоции на вашем выразительном личике воистину бесценны. Поверьте, Алисия, тараканов в салате нет, не нужно в него так недоверчиво вонзать вилку.

– П-п-простите, – покраснела и, чтобы как-то загладить неловкость, сунула в рот листик рукколы с креветкой.

Вау. И правда безумно вкусно!

Клаус лишь улыбнулся и, покрутив в изящных пальцах столовый прибор, вновь вернулся к еде.

– Как вам ресторан? – внезапно поинтересовался он, когда основные блюда уже остались позади, и мы ожидали десерт.

– Чудесный, – ни капли не покривила душой я. – Очень уютный и музыка потрясающая.

– Вам нравятся фортепьянные концерты? Если не ошибаюсь, это вторая часть Кельнского концерта Кита Джаррета.

– Да, мне очень нравится это произведение.

– О, я тоже от него в восторге! – оживился Клаус и неожиданно усмехнулся. – И не только потому, что Кельн – мой родной город.