47 отголосков тьмы - [26]

И барабаны снова били, разрывая ночную тишину. И костры горели, поджаривая брюхо неба. И чернокожие жрецы совершали свои старинные ритуалы… А после Джейк и Мириам лежали в постели и курили, строя планы на будущее. Странное будущее…

3

Они никуда не спешили. Особенно теперь, когда тело Мириам снова дышало жизнью и свежестью. Но барабаны звали их. И костры. И ночи. И чем чаще они отправлялись в этот мир, тем сильнее было желание найти его.

– Мы должны это сделать, – сказала Мириам, когда они шли рука об руку по залитой солнечным светом улице.

– Ты ничего мне не должна, – сказал Джейк. – К тому же если я когда-то и отправлюсь туда, то сделаю это один.

– Тогда убей меня, – Мириам схватила его руку и прижала к своей груди. – Убей, иначе я не отпущу тебя. Ты нужен мне. Без тебя… – Мириам услышала жужжание мух и вздрогнула.

– Ты боишься, – улыбнулся Джейк. – Боишься, потому что без меня ты – кусок гниющего мяса.

– Да, – тихо сказала Мириам и снова вздрогнула.

* * *

Они добрались до Северной Африки спустя два месяца. Морской бриз шелестел в кронах дубов и пальм. Оливки и лавры нежились в лучах раскаленного солнца. Где-то далеко племена туарегов и берберов погоняли вьючных верблюдов по великой пустыне в поисках подземных вод, подходящих близко к поверхности, образуя оазисы. Долина Нила была наполнена жизнью и криками торговцев. Арабская речь поставила Мириам в тупик, но на помощь пришел Джейк.

– Не знала, что ты говоришь на этом языке, – сказала Мириам.

– Да я и сам не знал, – признался Джейк.

Они остановились в Каире и долго привыкали к местным обычаям и нравам. На завтрак они ели бобы, приготовленные в оливковом масле, на обед – пшеничную кашу, заправленную рыбой и залитую острым соусом, на ужин – пресные лепешки и тушеное мясо. Ночью они занимались любовью. А утром, проснувшись, снова продолжали поиски, которые привели их из Каира в Тунис, а затем в его пригороды.

Здесь, на берегу Средиземного моря, они принесли жертву своему богу. Поклялись служить ему и окропили своей кровью землю, где некогда стоял великий город.

– Теперь пути назад не будет, – сказал Джейк, уходя в лесные чащи.

– Мне кажется, его никогда не было, – сказала Мириам, следуя за ним.

И цивилизация оставалась где-то далеко за спиной. Слуги шли к своему богу, надеясь на его щедрость, потому что им больше некуда было идти.

Дочери Евы

1

Машина неотложки. Шум дороги.

– Я одного не могу понять, Дэвид. Какого черта ты работаешь санитаром, когда мог играть квотербеком за профессиональную команду? – говорит Тони Лартер, продолжая ненавязчиво издеваться над другом, потому что сейчас середина ночи, он хочет спать, и жизнь кажется ему самым скучным, что может случиться с человеком, особенно в компании Дэвида Глена. – Ну давай, ответь мне!

– Что тебе ответить?

– Почему ты слил свою жизнь в унитаз?

– Я не сливал.

– Вот как?

– Да ты и сам здесь работаешь. Тоже считаешь, что твоя жизнь в унитазе?

– Нет. Моя жизнь и не могла стать другой.

– Моя тоже.

Машина подпрыгивает на ухабах. Слышно, как ветви стучат о кузов, мат водителя.

– Ты ведь никогда не станешь доктором, – продолжает вредничать Лартер.

– Я знаю.

– Тогда кого черта не уйдешь?

Они останавливаются возле фермерского дома. Их встречает глава общины – высокая женщина лет тридцати. Черные волосы свисают ниже пояса. Ноги длинные, обнажаются в вырезе халата до бедер, когда она идет.

– Так что все-таки случилось? – спрашивает Тони Лартер.

Она оборачивается, смотрит на него, но не отвечает. Чувствуется запах свечей. Электричества нет. Цивилизация, кажется, осталась где-то далеко.

– Странное место, странные люди, – говорит Лартер своему другу.

Глен молчит. Они входят в просторную комнату. За открытыми окнами видны терраса и озеро. На водной глади отражаются звезды.

– Это что? – спрашивает Лартер, щурится, пытаясь привыкнуть к полумраку, видит человека в дальнем от окна углу, подходит ближе. Человек лежит на полу раскинув руки, не двигается. – Твою мать! – Лартер резко оборачивается к женщине, которая привела их.

– Это Фрида, – говорит женщина.

– Фрида? – Лартер заставляет себя снова посмотреть на человека без кожи, зовет Дэвида Глена.

– Я вижу.

– Мне плевать, что ты видишь! Неси носилки! – шипит на него Лартер.

Глен уходит. Коридор кажется неестественно длинным.

– Ну, что там? – спрашивает водитель.

– Девушка без кожи, – говорит Глен.

– Совсем?

– Совсем. – Он выкатывает из машины носилки.

– Помощь нужна?

– Кому?

– Откуда я знаю… – водитель нервно смеется.

Глен возвращается. Девушка без кожи лежит у стены напротив окна. Лартера нет. Главы общины нет. Тишина. Слабое дыхание, хриплое, предсмертное.

– Какого черта? – Глен недоверчиво идет вперед.

Глаза девушки без кожи вращаются. «Это Фрида», – звучит в голове голос главы общины.

– Фрида? – осторожно зовет девушку Глен.

– Она слышит тебя, – говорит глава общины.

Она стоит за его спиной, появившись словно из пустоты.

– Где доктор? – спрашивает Глен.

– Ушел.

– Он знает, что девушка жива?

– Сомневаюсь, что она жива.

– Но ведь…

Глен делает шаг вперед. Чувствует под ногами что-то мягкое, скользкое.

– Твою мать! Это что, ее кожа?!

Он оборачивается, глава общины смотрит на него большими глазами.