438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией - [13]

Если бы у него был телефон с доступом в Интернет и если бы он заглянул на один из сайтов с прогнозом погоды, он бы пересмотрел свое мнение и изменил планы. Но поскольку явных предупреждений об опасности не было, двое рыбаков заняли в лодке места, соответствующие их рангу: Альваренга — у штурвала, Кордоба — на носу, лежа ничком, как этакая морская фигура над водорезом корабля. Он был занят высматриванием плавучего мусора, который бы мог повредить или перевернуть лодку. Кокосовые орехи, почти невидимые в бурлящих волнах, производили резкий звук «Бах!», ударяясь о борт. Впрочем, они не представляли опасности. Хуже было бы, если бы лодка наткнулась на ствол дерева, который мог заклинить винт и заставить судно кувыркаться. Панцирь морской черепахи также мог повредить винт, а брошенные рыбацкие сети вообще могли вывести двигатель из строя.

Путешествие в рыбные места залива Теуантепек требовало пяти часов неустанного наблюдения, но уже через час после отправления из порта Кордоба в бессилии повалился на дно лодки. Его ужасно тошнило. Ему было страшно и очень хотелось домой. Он подписался на день работы в море, а не на то, чтобы над ним издевались, заявил парень. Желудок бедняги выворачивался наизнанку, язык никак не мог успокоиться во рту. Глаза Кордобы закатывались каждый раз, когда набегала очередная волна. Тошнота длилась лишь до тех пор, пока в желудке хоть что-то оставалось. Затем у Кордобы начались сухие рвотные спазмы. При отсутствии смазки горло в таких случаях начинает гореть, как в огне. «Новички всегда блюют и хватаются за перила. У них кружится голова, и они не знают, что делать. Да они ничего и не могут с этим поделать, — говорит Ла Вака, коллега-рыбак. — Я предупреждал Иезекиля, чтобы он не ходил так далеко в море в тот день, ведь шторм был и в самом деле силен. Лично я не стал рисковать».

Двадцать лет на море в маленькой лодке научили Альваренгу понимать океан и предсказывать ритм волн. «Чтобы быть хорошим рыбаком, у тебя должна варить голова. Ты должен знать, как бороться с морем, как взять у него рыбу. Я мог посмотреть на воду, увидеть определенный оттенок зеленого и понять, что здесь мы найдем много добычи. Также полезно бывает понаблюдать за поведением птиц. Часто можно увидеть, как они ловят рыбу в местах ее скопления».

Новичок не продержится и пяти минут без того, чтобы не перевернуть лодку даже при высоте волны в 2,5 м. Альваренга же едва их замечал. Как опытный мореход он одновременно замечал и расшифровывал малейшие знаки, которые видел в каждой волне. Постоянно регулируя положение дросселя и выворачивая румпель, он прокладывал путь через бурные валы. Когда волна накрывала их, Кордобу сбивало с ног, ударяя о дно лодки. Альваренга заметил, что тот должен быть более внимательным. Они теперь шли, прокладывая курс, лежащий параллельно волнам, что делало их уязвимыми к удару в правый борт: из-за него лодка могла перевернуться. Когда волна ударяла в борт, Альваренга поддавал газу, вводил лодку в крутой 360-градусный штопор и снова устанавливал нужный угол атаки.

Других лодок на горизонте не наблюдалось. По крайней мере, в пределах видимости, на расстоянии немногим более полумили, не было видно ни одной. Дождя не было, но поднимаемая ветром водяная пыль попадала глаза. «Штормило, и я велел Кордобе держаться покрепче, — говорил Альваренга. — Мы плыли по волнам. Они были не очень высокими, но нас все равно постоянно подбрасывало над водой, а потом резко кидало вниз». Альваренга знал, что надвигается грозный ураган Нортено. «Признаки приближающейся бури были настолько очевидными, что ее можно было почуять. Я ЧУВСТВОВАЛ ШТОРМ ВСЕМ СВОИМ ОРГАНИЗМОМ, НО НЕЧТО ПОДОБНОЕ ПРОИСХОДИЛО УЖЕ МНОГО РАЗ И ДО ЭТОГО». Характерной особенностью этих прибрежных штормов был яростный ветер, который мог дуть несколько дней кряду, но с неба почти не капало. Альваренга вспоминает ревущий ветер без дождя и разбросанные по небу тучи: «День был прекрасный. Было солнечно и жарко».

По мере того как рыбаки продвигались все дальше в море, ветер усилился с 20 миль до 30 миль в час. До урагана первой категории, при котором потоки воздуха достигают скорости 72 миль в час, было еще далеко, но даже этого было достаточно, чтобы напугать молодого Кордобу до смерти. «Ветер свистит. Волны ходят туда-сюда, разбиваются о борта лодки. Каждая под два метра высотой. Они набегают одна на другую и сталкиваются друг с другом». По мере того как ветер усиливался, разговоры прекратились. Кордоба вцепился в нос лодки, сжимая пальцами перила, да так и сидел почти все время, пока они не добрались до цели путешествия. В пять вечера рыбаки прибыли на место ловли и развернули длинную снасть, насадив наживку на семьсот крючков, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Чтобы снасть не утонула, через каждые двадцать ярдов к ней была привязана пластмассовая фляга из-под отбеливателя. Плавая на поверхности океана, они выглядели как обычный мусор в воде. «Забросив снасти, мы немного поговорили», — рассказывает Альваренга.

К восьми вечера снасть полностью растянулась и теперь плыла позади лодки, создавая мощную тягу, которая придавала судну большую устойчивость. Теперь лодка могла противостоять напору волн, которые толкали и дергали ее во всех направлениях. Оставалось только ждать, пока на приманку не клюнет рыба. Кордоба заснул. Альваренга покуривал травку и присматривал за снастью. Дело в том, что грузовые суда-контейнеровозы, идущие из ближайшего порта в Салина-Круз, часто натыкались на снасти и рвали их. Даже если им сигналили из лодки стробоскопической лампой, это не гарантировало, что большие и неповоротливые корабли сменят курс. Многие из них шли на автопилоте, поэтому капитаны малых судов старались сделать все возможное, чтобы уйти с дороги при первых же признаках приближающегося контейнеровоза.