40 лет Санкт-Петербургской типологической школе - [75]

Кроме того, во многих случаях в одну гиперроль объединяются актанты с различными падежными характеристиками, так как падежное оформление не есть единственный грамматически релевантный признак, на основании которого лексические партиципанты объединяются в гиперроли.

Гиперроли, так же как и элементарные роли, суть результат проведения абстракции отождествления на множестве лексических ролей (ролей лексических партиципантов).

Элементарная (в данном языке) роль — это максимальное (для данного языка) множество лексических партиципантов, члены которого не отличаются друг от друга по набору возможных для них (в данном языке) типов грамматического поведения (включая в грамматическое поведение выбор предложно-падежной формы, типовую диспозицию, трансформационный и дистрибутивный потенциал, контрольные способности). Например, в русском языке лексические партиципанты «тот, кого знобит»; «тот, кого лихорадит»; «тот, кого тошнит»; «тот, кого трясет» и пр. принадлежат к одной элементарной роли, так как трансформационные и дистрибутивные потенциалы этих партиципантов совпадают друг с другом.

Обобщенная (в данном языке) роль (или «гиперроль») — это максимальное множество лексических партиципантов, члены которого обладают хоть какой-нибудь общей чертой, характеризующей их грамматическое поведение (в указанном смысле).

Таким образом, при определении элементарной роли в нее объединяются лексические партиципанты, сходные по своему грамматическому поведению во всех отношениях. Между тем при выделении гиперроли (обобщенной роли) в нее объединяются лексические партиципанты, сходные по своему грамматическому поведению хотя бы в каких-нибудь отношениях.

Из сформулированных определений следует, что понятие элементарной роли можно отличить от понятия гиперроли на том же основании, на каком квантор общности отличается от квантора существования.

А что включать в релевантные черты грамматического поведения, в значительной мере зависит от степени тщательности описания. Тот факт, что в русском языке субъект непереходного глагола обладает некоторыми чертами, отличающими его от субъекта переходного глагола (как показал И. Ш. Козинский [Козинский 1983], сюда относятся: трансформируемость в субъектный генитив, контроль согласования сопредикатных полупредикативных прилагательных при глаголах типа считаться, называться…, селекция множественого числа при коллективном значении предиката; трансформируемость в родительный под отрицанием; трансформируемость в агентивное дополнение и трансформируемость в именной корень при субстантивно-глагольном основосложении), многими авторами просто не замечался или настолько не считался грамматически релевантными, что это не мешало им выделять (семантический) субъект в качестве семантической роли, неразлагаемой далее на более дробные (более элементарные) роли. Вместе с тем сходство субъекта непереходного глагола с объектом переходного по всем указанным параметрам оказалось опять же настолько незамечаемым или же сознательно игнорируемым явлением, что идея о выделении в русском языке гиперроли фактитива не вызвала сочувствия теоретиков. Причина очевидна: все эти свойства были сочтены несущественными.

Между тем вопрос о том, как доказывать грамматическую существенность тех или иных свойств, во многом остается открытым.

Здесь, однако, можно использовать такой критерий грамматической существенности языковых правил: мера грамматической релевантности (существенности) некоторого правила тем выше, чем чаще встречены в корпусе текстов такие предложения, при построении которых это правило было употреблено. Если принять эту меру релевантности, то сами собой отпадут вопросы о том, какие критерии в грамматике более существенны, а какие менее. Достаточно измерить употребительность соответствующего правила в реальных текстах. Это, разумеется, процедура трудоемкая, однако нетривиальные результаты всегда даются нелегко.

Вполне естественным и уместным является перенос различения элементарной и обобщенной роли из монолингвального описания в типологическое.

Однако тут встает важнейший методологический вопрос. Он связан с проблематикой, обсуждавшейся С. Е. Яхонтовым в связи его с разграничением грамматических и таксономических категорий. Имеет ли различение элементарной роли и гиперроли в метаязыке типологии тот же смысл, что и в метаязыке описательной (монолингвальной) грамматики?

Мне кажется, что на этот вопрос следовало бы ответить отрицательно.

Типология бывает специальная (контрастивная) и общая (универсальная).

Специальная (контрастивная) типология работает всегда со строго ограниченным набором сопоставляемых языков — чаще всего с парой языков, реже с тройкой-четверкой языков. Но это множество языков при контрастивном исследовании заранее задается эксплицитно. Будем называть его контрольным перечнем интересных языков.

Некоторые понятия определимы лишь на контрастивной основе. Помимо трансформационных рядов и сентенциальных парадигм, которые заданы исследователю отдельного языка и принадлежат описательной (монолингвальной) грамматике, контрастивный типолог должен иметь в распоряжении заранее данное отношение «быть переводом для», задаваемое на множестве текстов на тех языках, которые входят в контрольный перечень «интересных» языков.