40 лет Санкт-Петербургской типологической школе - [133]

В ряде случаев встает вопрос о статусе тех или иных значений с точки зрения противопоставления словоизменения и словообразования. В [Перцов 2001] собран набор из 15 эвристических критериев противопоставления словоизменения и словообразования (сокращенно — ЭКПСС), которые могут быть применены к тому или иному грамматическому значению для установления его статуса. Иногда автор ссылается ниже на результаты испытаний спорных значений по набору ЭКПСС.

(1) Вокатив (Наташ, Серёж, пап, мам):

падежная граммема vs. внепадежная квазиграммема.

Вокатив выпадает из падежной системы существительного, маркируя внеструктурное положение последнего в предложении. На этом основании вокатив иногда выводят из падежной системы. В таком случае его следует трактовать как внекатегориальное словоизменительное значение, т. е. как квазиграммему. Однако при расширительной трактовке категории падежа (при которой функции падежных граммем не ограничиваются маркировкой актантов) включение вокатива в состав падежей допустимо — тем более что апеллятивная функция свойственна также номинативу.

(2) Число у предметных pluralia tantum (типа сани):

множественное число vs. омонимия чисел

(Приехали только одни сани ~ Вокруг стояли сани).

Для существительных pluralia tantum граммема числа закреплена: варьировать ее невозможно. Между тем предметные pluralia tantum в разных контекстах могут обозначать и ровно один объект, и большее их количество. В книге [Зализняк 1967] предлагается усматривать в данном случае грамматическую неоднозначность: сегмент типа сани вне контекста в таком случае оказывается неоднозначным не только относительно категории падежа, но и относительно категории числа, т. е. интерпретируется как разделительная дизъюнкция — «ед., им.»/«ед., вин.»/«мн., им»/«мн., вин».

Трактовка А. А. Зализняка, будучи весьма последовательной с точки зрения семантики, обладает теневыми сторонами с точки зрения морфологии и синтаксиса. Получается, что флексии— и, — ям) ями, — ях, которые представляются функционально одинаковыми в плюральных словоформах, скажем, лексемы БАНЯ (бан-и, бан-ям. бан-ями. бан-ях). с одной стороны, и в словоформах лексемы САНИ (сан-и, сан-ям. сан-ями. сан-ях), с другой, оказываются по-разному функционально нагружены в словоформах этих лексем. С точки зрения согласования словоформы типа сани ведут себя точно так же. как обычное множественное число.

Однофункциональная трактовка (которая в большей степени отвечает лингвистическому вкусу автора) имеет свой недостаток: граммема множественного числа в данном случае полностью лишается своего инварианта или прототипа («количество объектов более одного»),

(3) Припреддожные формы личных местоимений 3 лица (с нею, для них): выражают ад. не выражают особую квазиграммему «припредложность».

Местоименные словоформы типа ею ~ нею (вторая может быть только после первообразного предлога) могут трактоваться в рамках заполнения либо одной клетки парадигмы соответствующей лексемы (для приведенного примера клетки с грамматическим значением «ед., тв., жен.» — если признавать единую лексему ОН для всех личных местоимений третьего лица), либо двух разных. В первом случае приходится констатировать грамматическую вариативность — наподобие той, которая наблюдается в случаях типа стеной ~ стеною. Однако выбор между формами местоимений без начального н и с таковым подчиняется совсем другим факторам, нежели обычная грамматическая вариативность: он связан в рассматриваемом случае не со стилистическими условиями, а с чисто грамматическим линейным контекстом.

При альтернативной трактовке, состоящей в разной грамматической квалификации этих словоформ, встает вопрос о том, какими средствами ее проводить — в рамках грамматической категории «отсутствие/наличие препозитивного первообразного предлога» или посредством особой квазиграммемы «припредложность».

(4) Краткая форма прилагательного: квазиграммема «краткость» граммема категории «атрибутивность».

Противопоставление полных и кратких форм прилагательного (и причастия), с чисто формальной точки зрения, может быть отражено и без обращения к специальным грамматическим средствам: полные формы характеризуются наличием, а краткие отсутствием граммем падежа. Однако такой отказ от специальных средств грамматической квалификации представляется неоправданным обеднением системы языка. Введение таких средств может быть двояким — либо с помощью квазиграммемы «краткость», либо с помощью категории «атрибутивности/неатрибутивности» (как это сделано в [Зализняк 1967]). Квазиграммемный вариант для автора обладает большей привлекательностью: полные формы могут употребляться во всех контекстах употребления кратких форм, т. е. в позиции предикатива и в позиции обособленного оборота при подлежащем, возможно, подвергшемся эллипсису (второй случай характерен для старинного поэтического языка, ср. примеры из Пушкина: <…> Сим страшным восклицаньем/Сражен, Онегин с содроганьем/Отходит и людей зовет; Грустен и весел, вхожу ваятель в твою мастерскую).

(5) Сравнительная степень прилагательного и наречия:

(а) словоизменение