40 австралийских новелл - [139]

В среду утром о канадском судне говорил весь порт. Докеры, которые проходили по Северной магистрали, с любопытством оглядывались на темный причал Газовой компании, но молчали. Все явно сочувствовали четырем бригадам угольщиков и надеялись, что никто не пойдет на их место, если их отстранят от работы.

Накануне вечером исполком федерации портовых рабочих потребовал чрезвычайного утреннего заседания портового комитета. Требование это удовлетворили, и в среду, в восемь утра, когда прозвенел звонок, возвещающий начало утреннего набора бригад, в маленькой конторе возле выплатных окошек, за пакгаузом, встретились представители от судовладельцев, от портовых компаний и федерации. Делегату от угольщиков, отказавшихся разгружать «Гектор», разрешили сделать краткое сообщение, после чего он должен был удалиться, пока представители совещались. Через полчаса Артур Несс направился в пакгауз, в секцию угольщиков, чтобы объявить о решении.

Встретили его совсем не так, как вчера встретили Хеффнера. Несс почуял это, когда проходил по другим секциям, мимо докеров, толпившихся перед доской объявлений.

Кое‑кто окликал Несса по имени и здоровался с ним, но в глазах у многих он видел подозрение и настороженность. Трем докерам пришлось расступиться, чтобы дать ему пройти; они сделали это с такой насмешливой любезностью, что Несс поморщился. Все трое — левые активисты, толкают людей в пропасть. Энди Мэк, Тони Сигалес, Том Кэртин. Они‑то все понимают. Заговорил только Энди Мэк — старый докер, недавно переехавший из кемблского порта:

— Не подведи ребят, Артур!

Несс скользнул по нему взглядом. Вот они, зачинщики беспорядков! Негодяи! Будоражат весь порт по любому поводу и прекрасно знают, что на сей раз он попал в трудное положение. Одного упоминания о скебах достаточно, чтобы поднять на ноги мельбурнских докеров. Уж, конечно, эти трое и их друзья, Линдли и Стэрт, и тот моряк в шрамах, о котором ему вчера рассказывали, с 7.30 утра, как только открыли двери пакгауза, не переставая, треплют языком.

Шел обычный набор бригад, но в секции угольщиков его благоразумно приостановили до решения относительно канадского «Гектора». За последние двадцать четыре часа разгрузили два других судна с углем, и недостатка в работе не было. Несс поднялся на помост. В пакгаузе было шумно, но угольщики почтительно затихли, чтобы выслушать секретаря своего союза.

Он взглянул на сосредоточенные лица и пытливые глаза — и остановился. Они заставили его изменить те гладкие фразы, с которых он намеревался начать. Он‑то понимал, когда у людей решение уже почти принято.

— Итак, друзья, мы только что тщательно рассмотрели вопрос о канадском «Гекторе», — Несс возвысил голос — лучше уже поскорее выложить им все, — и мы решили, что это судно должно быть разгружено.

Послышались неодобрительные возгласы, однако, их было немного. Но знаменательно было то, что его постоянные приверженцы не осмеливались аплодировать ему.

— Мы знаем…

— Кто «мы»? — это голос Стэрта.

— Портовый комитет, в котором, разрешите мне напомнить вам, есть и представители вашего союза. Если же это вас не устраивает, то и ваш собственный исполком тоже подробно обсудил это дело вчера вечером. Дело в том, что никаких сведений об этом корабле у нас нет…

— Это низкая ложь!

— Вы говорите с секретарем федерации!

Несс выждал, пока стихла перебранка в задних рядах.

— Тише!

— Слушайте, что он скажет! Мы не дети!

— Говори, Артур!

— Я официально заявляю: ваши профсоюзные руководители постановили, что вы должны разгрузить это судно…

— Кто должен? Как насчет тех, кто вчера отказался?

— Послушайте лучше, что я говорю. Мы ведь не зря полчаса заседали. Мы изо всех сил защищали тех, кто ушел вчера с работы. Поймите, что мы уже были связаны словом. Мы постановили, что судно надо разгрузить. Портовый комитет намеревался отстранить от работы большинство ич вас, но он принял во внимание наши доводы, что вас обманули. Итак, через несколько минут вчерашние брига» ы будут снова вызваны на работу, и вот вам совет ваших руководителей— примите наряд. В противном случае вы авто матически отстраняетесь от работ и вас заменят другие рабочие.

— Что же тогда, черт побери?

— Этим портовый комитет ничего не добьется.

— И вы согласились на такое решение?

Из толпы галдевших людей шагнул вперед моряк в шрамах и смело посмотрел на секретаря.

— Мы хотим, чтобы вы сказали нам вот что: «черная» это посудина или нет? Скебы на ней или нет?

Несс сердито глядел на моряка.

— Что касается нашего профсоюза, то мы не видим ничего плохого на этом судне. Мы не получали официальных…

— Хватит об этом говорить. Там команда скебов, и вы это знаете.

— Мы ничего не знаем о команде…

— А на судне‑то вы были?

— Нет…

— Нет? Почему же? Мы ведь еще вчера отказались работать. Мы за вами посылали…

Несс много лет занимался склоками в профсоюзе и, как всякий оппортунист, умел угадывать настроение рабочих масс. Поэтому сейчас он отлично понимал, что настойчивые вопросы моряка выбивают у него почву из‑под ног. Шумели, правда, немногие, но большинство рабочих многозначительно молчало… Они прислушивались и думали свое. Сейчас их не увлечь надоевшими фразами о «коммунистическом заговоре» и «красных бунтовщиках».