Утром мы выписались из отеля и проехали оставшиеся пятнадцать миль до Даннеморы.
Даннемора — очень маленький город. В большинстве подобных чистеньких и аккуратных городков вам и в голову не придет, что здесь может находиться тюрьма. Но тюрьма была тут как тут — длинная высокая стена, тянущаяся вдоль улицы. Тротуар на той стороне был грязный и весь в трещинах, а на противоположной, где находилось несколько баров с неоновыми рекламами пива «будвайзер» и «гинесс», было куда чище Мы вошли в один из баров и расположились за стойкой. Билл взял «будвайзер», я — «гинесс». Пиво как пиво, ничего особенного.
Внутри царил полумрак, но комната была обшита покрыты ми лаком светлыми деревянными панелями, поэтому возникло ощущение, что на самом деле бар не такой уж темный, а просто медленно слепнешь. За стойкой стоял широкоплечий коротышка с черными усами. Кроме нас в баре было всего двое посетителей оба в красно-черных охотничьих куртках и высоких кожаных ботинках. Они были местными и потягивали шотландское виски, запивая его имбирным элем.
«Пост» писала, что Эдди Кэпп станет свободным человеком ровно в полдень, но мы решили подстраховаться и уже с десяти сидели на высоких табуретах у окна, откуда была видна металлическая дверь в стене на противоположной стороне улицы. Я совсем не был уверен, что узнаю Эдди Кэппа — фотография в «Пост» была нечеткой и сделана двадцать пять лет назад, значит, сейчас ему исполнился шестьдесят один год. К тому же он мог оказаться не единственным, кого в тот день выпускали из тюрьмы.
Мы ждали, потягивая пиво. Я сидел, выпустив из брюк полы рубашки, и каждый раз, когда облокачивался на стойку, рукоятка револьвера Смитти больно упиралась мне в ребра. У Билли была точно такая же проблема с «люгером».
В 11.30 напротив бара остановился красно-коричневый «крайслер». Билл повернулся ко мне.
— Это они? Те, кто убил отца?
Я не ответил, пристально глядя на человека рядом с водителем. Я узнал его и начал подниматься с табурета, нашаривая рукоятку револьвера, но Билл схватил меня за локоть и прошептал:
— Не будь дураком. Подожди, пока появится Кэпп.
Я застыл, по-прежнему сжимая револьвер. Та его сторона, что была прижата к животу, нагрелась и покрылась испариной, другая оставалась холодной и сухой.
— Ладно, ты прав, — сказал я, и Билл сразу отпустил меня. — Я сейчас вернусь. — Я расправил полы рубашки и, пройдя мимо посетителей, которые разговаривали с барменом о ловле форели, заперся в туалете. Едва я успел вытащить револьвер из-за пояса, чтобы было легче наклониться, как меня вырвало. Я прополоскал рот у раковины, но почти сразу же снова бросился к унитазу. Затем, подождав минуты две, начал умываться. Над раковиной висело мутное грязное зеркало, и я увидел в нем свое отражение. Я выглядел бледным, очень зеленым и растерянным. Дуло револьвера неприятно холодило живот. Я почувствовал себя размазней и плохим сыном.
Вернувшись в бар, я сел на табурет и взял свой бокал, но не стал пить.
— Ничего нового? — спросил Билл.
Я покачал головой и неожиданно почувствовал жуткий голод. Некоторое время я терпел, но потом не выдержал и спросил у бармена, какие сэндвичи у них здесь подают. Он ответил, что у него есть машина, которая может сделать гамбургер за полминуты, и мы с Биллом заказали по парочке. Машина стояла в дальнем конце стойки — это была хромированная инфракрасная духовка.
Я уже доедал второй гамбургер, когда дверь в тюремной стене открылась и оттуда вышел пожилой человек без шляпы.
Даже на таком расстоянии было видно, что его серый костюм не из тех, которыми правительство одаривает заключенных, выходящих на свободу, — он выглядел дорогим и сшитым по последней моде. Его отлично вычищенные черные ботинки блестели на солнце. У него были седые волосы, но лицо издалека было трудно разглядеть — только квадратный подбородок и густые брови.
Как только он появился, я бросил недоеденный гамбургер на тарелку и вскочил.
— Подожди, пока он подойдет к машине, — предупредил Билл.
— Да, конечно, — ответил я и подбежал к двери. Однако Кэпп не пошел к машине, а повернул в другую сторону. Странно, подумал я, ведь это наверняка Эдди Кэпп — подходящий возраст, время освобождения из тюрьмы, дорогой костюм...
«Крайслер» скользнул вдоль бордюра и покатил по улице с той же скоростью, с какой шел Кэпп. Тот даже не оглянулся, скорее всего просто ничего не заметил.
— Что за чертовщина тут творится? — удивленно пробормотал Билл.
— Садись в машину и давай за мной, — быстро сказал я. — Не отставай больше чем на квартал.
Он озадаченно покачал головой и бросился к машине. Бармен и двое посетителей застыли, изумленно глядя на меня. Я вышел из бара и зашагал за «крайслером».
Так мы прошли три квартала, словно участвовали в каком-то дурацком спектакле. Впереди по левой стороне улицы шел Кэпп. За ним на расстоянии в полквартала следовал «крайслер», затем — я, а в квартале от меня — Билл в нашем «меркюри». Судя по выбранному направлению, Кэпп держал путь на автобусную остановку.
Когда мы оказались в тихом квартале, «крайслер» круто свернул на левую сторону дороги и рванулся вперед — было ясно, что водитель задумал сбить Кэппа.
