33 мифа о Китае. Что мы (не) знаем об азиатской сверхдержаве - [39]

Партия стремится избежать публичных выступлений, так что в ее интересах дать народу иные, более мирные методы борьбы с несправедливостью. Организации, борющиеся за экологию через суд, по-своему продвигают и партийные интересы: если претензии граждан можно удовлетворить в судебном порядке, они не пойдут бесчинствовать на улицы.

Тем не менее не все виновные отвечают перед законом.

«Иногда нам бывает трудно запустить судебный процесс, если экологию разрушает важный промышленный объект», – рассказал мне Чжан.

* * *

Китайцы обязаны активистам многими положительными сдвигами в экологической политике. Когда во время антикоррупционной кампании Си Цзиньпина заговорили о запрете употребления в пищу акульих плавников, спрос на них обрушился на 70 %. Это была прекрасная новость для сокращающейся популяции акул, ведь именно Китай – основной потребитель этого деликатеса. Однако то, что плавники оказались под запретом, во многом стало заслугой активистов WildAid и других защитников природы: они годами давили на чиновников и твердили в СМИ, что акул убивают только ради плавников.

«Общественная работа в Китае требует терпения. Мы семь лет говорили о плавниках, прежде чем дело сдвинулось с места», – рассказывала мне Мэй Мэй из китайского отделения WildAid.

Согласно опросам организации, простые граждане стали гораздо лучше понимать ситуацию с плавниками. И это неудивительно: рекламные ролики со знаменитостями показывали бесплатно в прайм-тайм по всем главным каналам страны. Главная идея WildAid – уменьшить спрос на продукты животного происхождения.

«Не станете покупать – не будут и убивать», – повторял с экрана знаменитый баскетболист Яо Мин и другие привлеченные WildAid знаменитости.

Неважно, идет ли речь об акульих плавниках или змеиной коже, многое изменится в мировом масштабе, если спрос уменьшится именно в Китае. Китайцы покупают огромное количество товаров, ради производства которых массово убивают экзотических животных. Так что местные потребители могут сохранить жизнь многим исчезающим видам или нанести смертельный удар финскому пушному производству. Вот почему для американской организации WildAid в первую очередь важна именно китайская аудитория.

В Китае нельзя просто так развернуть общественную кампанию – сперва нужно заручиться согласием властей. Когда в 2004 году представители WildAid начали работать в Китае, чиновники сочли, что активистам следует сосредоточиться на пандах, спасение акул их не заинтересовало. Затем рекламные плакаты стали привлекать внимание к истреблению слонов и носорогов. Долгие годы Мэй Мэй просиживала стулья на самых разных собраниях и заседаниях, чтобы завоевать доверие и понимание китайцев.

«Мои просьбы вполне резонны. Например, я ни за что не стала бы настаивать на кампании по полному запрету акульих плавников», – сказала Мэй Мэй.

Вместе с тем WildAid поддерживает положительный «эко-имидж» Китая – сами китайцы хвастаться своими достижениями в этой области пока не привыкли. Так, WildAid сообщил всему миру о том, что несколько лет назад власти начали рассылать китайским туристам СМС с просьбой воздержаться от покупки сувениров из слоновой кости или рога носорога.

В Китае важны такие дружеские жесты между активистами и государством – от них выигрывают все. Тару Салменкари, профессор-китаист Таллинского университета, описывает подобное взаимодействие в своей книге «Гражданское общество в Китае и Тайване: управление, класс и связи». Многие общественные организации хотят не конфликтов с государством, а наоборот – сотрудничества с ним, ведь зачастую они стараются искоренить одни и те же проблемы.

Одно гражданское движение долго пыталось добиться принятия закона о запрете домашнего насилия. Наравне с активистскими организациями в движении принимали участие великая и могучая Всекитайская федерация женщин и даже один полицейский участок. Каждый действовал по-своему: общественники выступали более заметно, в то время как Всекитайская федерация женщин тихо и аккуратно тянула за свои ниточки в партийных кулуарах. Такое неожиданное сотрудничество сработало, и закон был принят.

Западные исследователи часто утверждают, что в Китае нет гражданской активности в том виде, к которому мы привыкли, поскольку все общественные организации тесно связаны с властями. Салменкари жестко критикует такую позицию – по ее мнению, в Китае просто действуют по-своему. Она задается вопросом, насколько независимы такие организации на Западе, они ведь тоже вынуждены официально регистрироваться и зачастую получают бюджетную поддержку.

Помимо прочего, общественные организации помогают журналистам обходить ограничения цензуры. Китайские СМИ не могут напрямую писать, скажем, о загрязняющем реку огромном заводе, но если Гринпис соберет пробы воды для изучения, журналисты осмелятся это осветить. Правда, такое тоже срабатывает не всегда. Однажды пресс-конференция Гринписа в Пекине была под завязку набита китайскими журналистами, которые пришли услышать отчет о масштабном загрязнении вод крупнейшим в мире производителем каменного угля Shenhua, но цензура запретила публикацию материалов. Несмотря на это, сама кампания удалась на славу: за кулисами стали происходить интересные вещи.