300 спартанцев - [13]

Члены корпорации магов разделялись на дестурмобед — совершенных, мобед — наставников и гербед — учеников. На совете каждая группа сидела отдельно на специально отведённых для них местах. Представители всех трёх степеней носили «священный пояс», сплетённый особым образом из тростника и воловьей кожи. Персидские маги позаимствовали от жрецов Вавилона, который был до недавнего времени религиозным центром Востока, белое льняное одеяние. Эта ритуальная одежда исключала всякие украшения, но их слуги, особенно во время процессии в честь Священного Огня, были одеты в пурпурные рубахи. Все члены Совета имели при себе тростниковый посох — символ власти и могущества.

Дарий в этот день был одет так же, как жрецы, — в белые льняные одежды, единственное, что его отличало, — это тиара и золотой царский посох. Ему предстояло совершить жертвоприношение. Это была ежедневная обязанность царя, но в такие дни, как сегодня, когда решался важнейший государственный вопрос, вся церемония жертвоприношения совершалась с особой пышностью. Он поднялся к алтарю, на котором горел неугасимый Священный Огонь персов. Алтарь имел вид четырёхугольной тумбы, поставленной на трёхступенчатое подножие, которое оканчивалось расширяющимся кверху карнизом. Высеченный в скале, он был пять футов в высоту и стоял на площадке со ступенями, возвышающейся на четырнадцать футов.

К царю подвели белого, с позолоченными рогами быка. Дарий вместе с магами воздели руки к небу, призывая помощь Ормузда, творца всего сущего, всех богов и людей. Они просили Ормузда даровать им мудрость и справедливость при решении предстоящего вопроса. Затем царь совершил привычным движением заклание животного. Кровь горячей струёй брызнула на алтарь, животное рухнуло как подкошенное к ногам царя, что все сочли за счастливое предзнаменование. По окончании религиозной церемонии члены Совета заняли свои места в зале. Дарий восседал под балдахином на золотом троне с высокой спинкой.

Вначале шло обсуждение неотложных государственных дел — говорили о положении в провинциях. В первую очередь заслушали вестника, прибывшего из Египта с чрезвычайным известием. Выступив вперёд, он упал ниц.

— Встань и расскажи, что велел передать тебе наш наместник в Египте, — обратился к нему Дарий.

Вестник начал говорить, закрывая рот руками, — никто не мог приблизиться к царю, не прикрыв себе рот, точно так же никто не мог присутствовать при жертвоприношениях и других обрядах, не обвернув себе рот и нос падом — особой полотняной повязкой.

— Сатрап Ферендат желает здравствовать великому царю Дарию. С прискорбием он сообщает, что провинция Египет взбунтовалась. Восстание уже перекинулось с севера в восточные и южные районы страны. Каждый день из разных мест он получает тревожные вести. Только что пришло сообщение от чиновника Хнумемахета, что зерно, доставленное им из Эфиопии в Элефантины, прямо среди бела дня было разграблено мятежниками. Сатрап просит помощи царя для подавления мятежа.

Дарий остался спокоен и невозмутим. Он обвёл глазами Совет:

— Что ж вы молчите? Высказывайте своё мнение.

Тогда верховный маг Тенагон обратился к Дарию:

— Три года, владыка, ты готовил поход против мятежных Афин, поэтому войско наше в наилучшем состоянии, в избытке мы имеем и кораблей, и верблюдов, и провианта. Пошли сильный отряд на подавление мятежников как можно скорее.

— Жалко мне откладывать поход в Грецию, — помолчав, сказал Дарий, — все силы души моей устремлены к ней. Покорить этот народ — самое сильное желание моего сердца, только после разрушения афинского кремля оно возрадуется и в душе моей снова наступит мир. Сегодня на совете присутствует мой друг, спартанский царь Демарат, потомок Геракла, я хотел обсудить сегодня в его присутствии наши планы и приготовления к походу, но мятеж в Египте опять помешал мне исполнить мои намеренья. Да будет так, я лично отправлюсь с войском в Египет и усмирю непокорных. А потом уже доберусь до Афин. Но перед моим отъездом в Египет я намерен избрать будущего царя, моего наследника. Сегодня мы должны принять это важное решение. Оно будет окончательным, и все присутствующие должны дать клятву, что будут верны избранному наследнику. И пусть богини Истина и Благомыслие, стоящие у престола Ормузда, просветят наши сердца. Говори ты, мой первенец Артобазан.

Старший сын Дария выступил на середину и, почтительно поклонившись царю и всем членам Совета, сказал:

— Отец и повелитель мой, я расспрашивал представителей многих народов, и мидийцев, и вавилонян, и египтян, и скифов, и иудеев, и все они говорят одно и то же — старший сын всегда наследует всё имущество отца и царскую диадему. Никто не слышал, чтобы это было иначе.

— Это всё, что ты хочешь сказать нам, Артобазан? Эти доводы мы уже слышали от тебя неоднократно. Имеешь ли ты ещё что-нибудь прибавить к этому?

— Нет, отец, но считаю, что сказанного достаточно, чтобы считать мои права на царский престол неоспоримыми.

Артобазан занял своё место. Он был спокоен и уверен в себе. Хотя весь двор был расколот на две партии, и Атосса сумела склонить на свою сторону самых влиятельных лиц, никто не мог возразить против неоспоримого факта его первородства. Уверенный в своей победе, он с усмешкой устремил глаза на Ксеркса.