300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1 - [51]
С восшествием на престол Александра I греки упраздненного одесского дивизиона обратились в 1803 году к императору с просьбой выдать им все-таки 15 тысяч десятин земли, пожалованных Екатериной II. Александр, провозгласивший преемственность деяний своей бабки, с интересом отнесся к этой просьбе. 29 августа 1803 г. он велел Херсонскому военному губернатору генерал-лейтенанту С.А. Беклешову выделить грекам около Одессы «достаточное пространство земли» и, собрав о них сведения, доложить. В результате 22 октября 1803 г. император издал указ, в котором говорилось: «По стечению разных обстоятельств в 1799 году Греческий дивизион был уничтожен, чины же, как вышние, так и нижние, в оном служившие, поныне никуда еще не распределены. Мы, желая дать сей единоверной нации новый довод нашего покровительства и попечения о благоденствии ее, а притом изъявить тем из них, кои служили в российских войсках, наше благоволение и милость, повелеваем вместо помянутого дивизиона составить батальон под названием Одесского греческого. <…> В батальон сей поместить преимущественно греков и албанцев, в разных войнах России служивших, наипаче в бытность эскадры нашей в Средиземном море».
Херсонский военный губернатор генерал А.Г. Розенберг поручил формирование Одесского батальона майору Евстафию Качони, определив ему штаб-квартиру в 23 верстах от Одессы на Сухом Лимане. К 18 мая 1804 г. Одесский батальон был сформирован, имея 2 штаб-офицеров, 14 обер-офицеров и всего лишь 160 нижних чинов — треть от положенного числа.
Офицер Греческого пехотного батальона. 1797-1830 гг. Раскрашенная литография из «Исторического описания одежды и вооружения Российских войск..». Часть VI. Лист № 1211. (ВИМАИВиВС).
В мае 1806 г. новый Херсонский военный губернатор дюк Э.О. де Ришелье докладывал Министру внутренних дел, что на отведенных землях греки построили лишь 22 домика. Большинство солдат и офицеров не желали обзаводиться хозяйством и предпочитали жить на квартирах обывателей Тираспольского уезда. При этом, став снова военными, греки не утратили прежних корсарских привычек. Так, в январе 1807 г. командир Одесского батальона майор Евстафий Качони был убит рядовым того же батальона Яни Николем[55].
Такое беспокойное соседство крайне отягощало местных жителей. В связи с этим дюк де Ришелье предложил всех одесских греков присоединить 4-й и 5-й ротами к Греческому батальону и перевести их в Балаклаву, где дела обстояли гораздо лучше. Посетивший Балаклаву судья П.И. Сумароков свидетельствовал в 1803 году, что «в ней 60 жилищ арнаутов составляют главное место Греческого батальона, и они военные люди, управляемые своими начальниками, содержат на разных кордонах стражу». В ведении батальона числились 995 мужчин и 698 женщин.
Однако из-за недостатка казенной земли решение о переводе одесситов в Балаклаву задержалось. В дальнейшем наблюдается интересная тенденция. Одесский и балаклавский батальоны хронически имели 30–35 % некомплект нижних чинов. При этом число офицеров росло непомерно, составив в 1806 году 111 человек — до 20 % личного состава батальонов.
Несмотря на то, что дисциплина в батальонах по-прежнему оставляла желать лучшего, их военная подготовка считалась достаточно высокой. Адъютант дюка де Ришелье граф Л.П. Рошешуар оставил интересное описание инспекторского смотра и маневров балаклавского батальона в сентябре 1808 г.: «Батальон насчитывал под ружьем 1100 человек Их форма, оружие и строевая подготовка были более чем удовлетворительны, к тому же в финансовых делах царил порядок По завершении инспекции генерал-губернатор лестно отозвался как об офицерах, так и о солдатах и обещал представить императору рапорт, в котором выразить свое удовлетворение от увиденного. Под вечер, когда инспекция была завершена, командующий греческим балаклавским батальоном со своими подчиненными устроил для нас праздник частного характера. Благодарные за доброту герцога Ришилье, <…> эти храбрецы, узнав, что этот день был днем рождения генерал-губернатора, решили отметить его традиционным для них способом. Вот что они придумали: с наступлением вечернего сумрака они пригласили герцога взойти на палубу большой лодки, стоявшей на якоре в центре порта. Как только мы разместились на большой тахте, покрытой очень богатыми цветными восточными тканями, мы увидели батальон в парадной форме: в очень сверху широких красных шароварах (pantalons), доходивших до низа колен, в чулках (collant) от колен до щиколоток, в украшенной мавританской (mauresque) вышивкой куртке а ля мамлюк того же зеленого оттенка, что и униформа русской пехоты; головным убором была элегантная, но несколько странная кожаная каска. По сигналу наша лодка отплыла, а весь батальон рассыпался в стрелки у подножья горы, возле которой располагался город. Открыв оживленную ружейную стрельбу, греки атаковали построенную на горе древнюю цитадель, с высоких стен которой отвечали воины, назначенные ее защищать. Живой напор этих ловких людей сопровождался потрясающими криками „Ура!“. Атака была проведена очень решительно и с умом, свидетельствовавшим о прекрасном знании войны. В целом они представили нам безукоризненную картину. Линия выстрелов остановилась около крепостной стены старой генуэзской цитадели. Несмотря наживой ружейный огонь со стороны „осажденных“, демонстрационный приступ был осуществлен с полным успехом. Как только батальон вскарабкался на крепостной вал, было сочтено, что цитадель пала, и громкий артиллерийский выстрел возвестил о победе»
