30 июня - [11]

— … Мне Манька давеча сказала — гляди, Галя, мол, етот фраер тот ещё… Омманет и не заметишь… На ходу подмётки режет…

— Ты к Гапке не ходила ещё?

— Бог миловал, с етой шлындрой знаться…

Бабы говорили по-русски, но с явным украинским акцентом — смягчая «г». На мордах, облепленных шелухой, было написано ленивое довольство собой и жизнью.

— Да что такое они едят? — Ярара колдовала над пультом. Изображение ещё сместилось, и стало видно, что в горсти у кумушек находятся мелкие чёрные семена.

— Странные существа — пилот Вахуу в волнении мотал хвостом — Они не едят, они их выплёвывают!

— Действительно — подала голос Урумма — Разжёвывают и выплёвывают.

— Возможно, это какой-то лёгкий наркотик — предположил Иахрр — отсюда и маловразумительная речь.

— Вполне возможно — согласилась Урумма.

— А етот-то ферт, Гриня — лениво продолжала вещать одна из подружек — «Эх, грит, Галя, продам я Аврору с коляской, да куплю мотомобиль. Ему сена не надо» Я ему: «Тебя, дурака, ета кобыла кормит, работает за тебя, дурня, покуда ты во все дни пьян. На мотомобиле небось пьяным не покатисся, об первый угол расшибёсся»

— А он?

— А он токо ржёт, как его кобыла. Да что с дурня взять! Мотомобиль ему… Да его вместе с кобылой и пролёткой продай, дак и то на мотомобиль не достанет…

— За Гриню-то ещё и приплачивать придётся, а даром-то навряд кто возьмёт эко сокровище…

Подружки расхохотались.

— Урумма, ты можешь определить степень опьянения? — спросил Иахрр — Может, мы зря теряем время, слушая пьяный бред. Во всяком случае, мне их речь кажется сильно искажённой.

— Ярара, дай максимальное увеличение на глаза — попросила Урумма.

Изображение резко увеличилось. Толстые бабьи морды выглядели теперь устрашающе.

— Жуть какая — поёжился гигант Вахуу, невольно прижимая уши.

— Да нет, они не пьяные — медленно, вглядываясь в зрачки человеческих глаз, произнесла Урумма — Ни в малейшей степени.

— Ты уверена? — усомнился Иахрр.

— Я ксенобиолог, Иахрр — усмехнулась Урумма — Уверяю тебя, по зрачкам можно определить опьянение у любого зрячего существа, если, разумеется, эти зрачки имеются.

— Ничего не пойму. Чего тогда они бормочут всякую ерунду? Может, мы неправильно переводим?

— Я знаю, в чём дело — встряла Ярара — Это дуры.

— В смысле?

— Вот доктор меня поняла.

— Это вполне возможно — снова усмехнулась Урумма, чуть сморщив нос.

Некоторое время Иахрр обрабатывал новую информацию.

— Вы хотите сказать, что это умственно неполноценные особи?

— Я хочу сказать, что следует сменить объект наблюдения — Ярара обмахнулась кисточкой хвоста — Ничего более ценного мы от этих двух не услышим.

— Согласен — подумав, согласился командор — Ищи достойные объекты.

— Кого именно?

— На твой выбор.

Рой мошкары взвился ввысь, оставив двор с двумя кумушками. Ярара колдовала с пультом, и изображение то и дело выхватывало из прохожих отдельные лица.

— Ищи парные объекты — напомнил Иахрр — молчальники нас не интересуют.

— А группы?

— А с группой нам пока будет сложно. С парой бы разобраться.

Изображение зафиксировалось на парочке, томно сидящей на скамейке.

— Вот, пожалуйста.

— Эти не пойдут — решительно забраковал командор.

— Почему? — удивилась Ярара.

— Потому что это разнополая пара. Молодые к тому же.

— Ну и что?

— А то, что ничего вразумительного мы от них не услышим.

— Да почему?!

— Я поясню — вмешалась доктор — Наш уважаемый командор хочет сказать, что влюблённость — нечто среднее между сумасшествием и опьянением. Я правильно излагаю?

— Благодарю, Урумма — усмехнулся Иахрр — Трудно было выразить эту мысль более чётко.

Ярара фыркнула, но спорить не стала. Изображение снова поплыло над сонными улицами киевской окраины.

— Может быть, эти?

Две молоденькие хорошенькие гимназистки резво шагали по улице, оживлённо беседуя.

— Хорошо. Веди их спереди.

— Переключить на автомат?

— Можно.

Ярара снова поколдовала с пультом. Теперь рой мошкары летел впереди девиц, как приклеенный, автоматически выдерживая дистанцию.

— …Я тебе говорила — он ничтожество, лгун и бабник… А ты: «Петенька, Петенька…» — на ходу втолковывала подруге одна из девушек, беленькая.

— Я в нём разочаровалась — твёрдо отвечала вторая, с каштановой чёлкой, придав своему хорошенькому личику максимально суровое выражение.

— Но ты с ним целовалась? Целовалась? — продолжала беленькая.

— Ну… было… — неохотно-снисходительно отвечала чёлка.

— Ой, Анька-а-а! — с ужасом и восхищением протянула подружка — Ну ты и ду-у-ура… Я бы не смогла, правда…

— Сможешь, дай срок. Все мы, бабы, такие — тоном сорокалетней прожжённой светской львицы, вконец разочарованной в жизни вообще и в мужчинах особенно, заявила чёлка.

— Ничего не понимаю — сокрушённо подал голос Иахрр — Отдельные слова понимаю, а общий смысл — нет. Кто-нибудь понял хоть что-то?

— Эта, беленькая, сообщает тёмненькой, что тёмненькая дура — подала голос Урумма.

— А тёмненькая?

— А тёмненькая соглашается с оценкой, и добавляет, что все женщины аборигенов страдают умственной неполноценностью.

— Да, я тоже поняла примерно так — встряла Ярара.

— Ох, коллеги, пойду-ка я спать — поднялся Вахуу — Не завидую я вам. Пилотом быть проще.

Изображение колыхнулось, будто на воде, и на экране возник стриженый, быстро удаляющийся затылок — какой-то абориген мужского пола прошёл прямо сквозь рой телезондов. Он обогнул девиц, отчего-то вдруг развеселившихся, и удалился прочь.