29 отравленных принцев - [81]

По растерянному виду Воробьева Никита понял: если парень и собирается им врать, то именно так бездарно.

— Я не знаю, зачем он ей понадобился, выдавил Воробьев, — она мне не сказала.

— Юра, посмотрите на меня, вы до сих пор ничего не поняли. В ваших же интересах сказать нам правду, — Колосов сочувственно вздохнул, — во избежание многих неприятностей.

— Лена мне сказала, что я могу, и она тоже… мы можем неплохо заработать, — голос Воробьева-младшего дрожал, — она сказала: есть один человек, и он обещает хорошие деньги за дозу препарата.

— Вы с действием таллиума на человека знакомы? — спросил Колосов.

Воробьев кивнул.

— И о дозах смертельных тоже представление имеете?

— Конечно, я же работаю с этим препаратом, и с раствором на его основе, и с напылителями. У нас инструкция по технике безопасности подробная, — промямлил Воробьев.

— Ваша сестра просила достать смертельную дозу? — спросил Лесоповалов. — Какое количество таллиума вы ей передали?

Воробьев назвал, и по вмиг посуровевшим лицам коллег из ФСБ Никита сразу понял — этого количества с лихвой хватит на десяток смертельных доз.

— А сколько ты за это получил денег? — спрашивал, не отступая, Лесоповалов.

— Триста долларов.

— А сколько получила сестра?

— Она сказала, что и она столько же — поровну, — Воробьев всхлипнул, — Откуда же я мог знать, что все так ужасно случится? Я думал, это просто…

— Просто воровство, да? — Лесоповалов хмыкнул. — Ах, какой наив, надо же, стянул склянку яда на работе и думал, это для крыс? Ну и жук ты, Юра. Молодой, да ранний.

— А для кого предназначался препарат? Кто его заказывал вашей сестре? Кто с ней и с вами рассчитывался? — спросил Колосов.

— Я этого не знаю! Честное слово, не знаю!

— Расскажите, где вы передали яд сестре? Где деньги получили? — Колосову было и жалко, и противно. Воробьев уже совершенно поплыл, как и большинство нервных маменькиных сынков.

— Я принес препарат домой в контейнере, маленькая такая коробочка, — Воробьев всхлипнул, — отдал Лене. Потом она приехала в выходные, отдала мне триста бакссов. Мне тогда деньги очень нужны были. У нас ребята в Крым собирались поехать, в Коктебель, ну и я хотел.

— Чего же не поехал-то? — спросил Лесоповалов.

— На работе отпуск оформить отказались. У нас срочный заказ пришел, все отпуска до сентября отменили, — Воробьев снова страдальчески всхлипнул. — И Лена умерла… Я чуть с ума не сошел. Если бы я только знал, что это для убийства, я бы никогда, честное слово. Я просто не думал ничего такого.

— Интересно, а о чем ты вообще думал? Чему тебя в институте пять лет учили? — Лесоповалов злился. — Хороши братец с сестричкой…

— Не смейте о Лене так, она же умерла! — истерически воскликнул Воробьев.

— Умерла. А по чьей вине? Кто виновен в ее смерти? Ты себя и не винишь ни в чем, как я вижу. — Лесоповалов был в бешенстве. — Ничего такого он не думал, ах ты…

— Когда вы видели сестру в последний раз? — спросил Колосов.

— Когда она деньги привезла мне — в воскресенье две недели назад, — глухо ответил Воробьев.

— А в среду разве вы не были у нее на квартире здесь в Москве?

— Нет, я вообще на квартире, что она снимала, был только однажды, когда Лена переезжала. Вещи ей помогал таскать.

— А разве это не ваша вещь, Юра? — Колосов показал ему золотой медальон с гильзой.

— Нет. Это не мое. — Воробьев испуганно смотрел на золотой кулон.

— Между прочим, тут святой Георгий изображен! Тезка ваш.

— Это не моя вещь, с чего вы взяли? Я не женщина, чтобы разные побрякушки носить.

— Но крест-то, наверное, носишь. У тебя же папа был священник. Эх ты, чадо, святоша, — Лесоповалов скривил губы, — хорошо ж тебя папаня воспитал, как людей травить ядом ворованным!

— Я не ворую… то есть, я не святоша. У нас с отцом взгляды на религию всегда расходились, поэтому я и в семинарию не пошел, как Сашка, брат! — выкрикнул Воробьев. — И вообще, это не ваше дело! И это не мой медальон!

— Ладно, пусть это не ваш медальон, — согласился Колосов. — И пусть ваша сестра общалась с вами не так уже и часто. Но то, что она ждала ребенка, это, надеюсь, вы знали?

Изумленный, тревожный, недоверчивый взгляд — нет, Воробьев и этого не знал или же…

— Что вы такое говорите? — сказал он. — От кого она ждала ребенка? Как же так? Лена ведь была не замужем.

Никита и Лесоповалов переглянулись: правда, наивный, молодой или притворяется дурачком юродивым?

— Может быть, у нее кто-то был? Мужчина знакомый? Может, вы ее с кем-то видели? — спросил Никита. — Может, она домой с кем-нибудь приезжала, с мужчиной?

Воробьев лишь молча покачал головой — нет, но затем вдруг весьма непоследовательно кивнул — да.

— Однажды я видел, как она ехала с кем-то на иномарке, — сказал он быстро, — большая такая машина, дорогая, вроде джипа. Это еще до истории с таллиумом было. Давно. Я Лену ждал вечером у их ресторана, мне деньги были нужны, занять у нее хотел. А она с кем-то приехала, и было как-то странно — Лена не у самого ресторана вышла из той машины, а у моста, и дальше пешком шла. А машина потом тоже к ресторану подъехала. Я еще подумал, что они — Лена и тот, кто в машине — не хотят, чтобы их вместе в ресторане видели. Да и мне тогда Лена не особо обрадовалась.