29 отравленных принцев - [49]

— Я? Мохов как-то сразу стушевался. — Я ждал, когда вы наконец освободитесь. Я ведь сразу вас узнал, как только вы приехали сюда. Я еще тогда, в кабинете вашего шефа на Никитском, понял, ну когда мы к вам с Авророй приезжали, что это именно вы делом Макса Студнева занимаетесь. Хотя вы там в кабинете вашего начальника и молчали почти все время. И я вас, кажется… видел по телевизору. Ну конечно, вы начальник отдела убийств. В «Криминале», кажется, или в «Дежурной части»… Я вот только фамилию вашу запамятовал.

— Колосов Никита.

— Мохов Петр, ну да это вы знаете. — Мохов вздохнул. — Скажите, вы уже установили, отчего умерла Лена?

— Пока точных данных о причинах ее смерти у нас нет.

— Но вы ведь точно знаете, что это никакой не сердечный приступ! — Мохов взволнованно заглянул глаза Колобову. — Вы же убийствами занимаетесь, иначе вас бы тут не было. Вы что же, подозреваете, что это убийство?

— Я подозреваю, что Воробьеву отравили, как и вашего знакомого Студнева, — сказал Колосов, — по Студневу отравление — факт уже доказанный, но по этой несчастной девушке данных у нас пока нет ни за, ни против. Все покажет экспертиза.

— Вы думаете, их обоих отравили? — Мохов испуганно привстал. — И его, и ее? Кто? Где? В этом ресторане?

— Вас это пугает или просто профессионально интересует?

— Меня? Знаете, кто я по профессии?

—Знаю, вы кулинарный критик, пишете под псевдонимом Завсегдатай. Сегодня же вечером куплю этот ваш журнал «Отдыхай с нами», ознакомлюсь с творчеством.

— Вы правда не шутите насчет отравления? — Голос Мохова дрогнул.

— Я не шучу, И хочу предупредить вас, если что-то из того, что я вам сказал, попадет на страницы вашего журнала, я очень надолго перестану с вами шутить.

— Да что вы, как вы могли такое подумать. Марьяша… Марья Захаровна Потехина — моя старая приятельница, я ничего не сделаю ей во вред. Но это ваше известие — это как палкой по башке — шарах! — Мохов перевел дух. — Это же конец… Конец всему, что здесь есть, что с таким трудом сделано, организовано… А вы Потехиной об этом ужасе сказали?

— Ее нет нигде, найти не могут, в ресторан она сегодня не приезжала. Вы вообще знаете ее привычки? Она здесь каждый день бывает?

— Почти каждый, кроме дней, когда к сыну на спорт-базу ездит. Сегодня среда, ну, значит, она там. У нее двое сыновей. Младший, Бориска, во Франции учится в колледже, а сейчас в молодежном лагере отдыхает, а старший, Глеб, — он футболом серьезно занимается, его в сборную юниоров включили. Марьяша… Марья Захаровна им страшно гордится, но и скучает, конечно. Нет, ну надо же, все мысли у меня от вашего известия прямо теряются, — Мохов взъерошил волосы, — но когда мы к вам в управление приезжали, вы ведь тогда говорили, что Макс… Что Студнев упал с балкона своей квартиры.

— Он упал, будучи уже мертвым. А умер он от яда. А яд получил здесь, за ужином в пятницу. За тем самым ужином, на котором и вы были, Петр, и ваши друзья.

— А Лена? А Воробьева сейчас, сегодня, — как же она? Колосов взглянул на Мохова. Журналисты— это такие свидетели по делу, что и злейшему врагу не пожелаешь. С журналистами, пусть они даже кулинарные, критики, всегда надо помнить о том, что любое твое неосторожное слово завтра же будет со смаком растиражировано всей бульварной желтухой Москвы.

— Петр, скажите прямо, почему вы меня так долго ждали? Что вы хотели мне сказать?

— Я хотел узнать у вас, что тут творится. Отчего Лена умерла.

— На этот вопрос я вам уже ответил. Сюда, в ресторан, вы ее на работу устраивали?

— Да, я.

— А вы ее давно знали?

— Я всю их семью знаю. Дело в том, что у меня есть сводный брат по отцу. Он учился в духовной семинарии в Сергиевом Посаде вместе с родным, старшим братом Лены, а потом оба они постриглись в монахи и сейчас служат в Оптиной Пустыни. Через брата я узнал всю их семью. Мне было очень интересно. Я никогда прежде не сталкивался с семьями священников.

— Воробьева была из семьи священника? — Никита решил, что Мохов его разыгрывает.

— Ее отец был настоятель храма в селе Пироговском на Клязьме. Это недалеко от Лобни.

— Знаю этот поселок и храм знаю.

— Ее отец умер три года назад, там сейчас служит другой священник. Лениному брату прихода после окончания семинарии не дали. Он и постригся. У них очень большая семья — у Лены два брата и две младшие сестры, мама, бабушка, еще тетка с ними живет — она тоже попадья. После отца только пенсия осталась. Сестры у Лены еще студентки, младший брат мало зарабатывает, старший постригся, мать больная, старухи на шее. В общем, трудно жить было. Вот она однажды меня и попросила помочь ей устроиться куда-нибудь работать с хорошей зарплатой. На любое место. Марье Захаровне как раз нужна была симпатичная, сообразительная, честная официантка. Я и предложил ей взять Воробьеву.

— Ну, никогда бы не подумал, что она из семьи священника, — признался Колосов, — она такая видная была, модная. Мне всегда казалось, что они там, в церкви, все, как старушки — в платочках, со свечками. А она что же, курсы какие-нибудь кончала для официантов или как?

— Она дипломированный филолог, — сказал Мохов, — закончила Институт культуры, работала в каком-то православном издательстве, но потом ушла — там зарплата грошовая.