26-й час. О чем не говорят по ТВ - [40]
Видите, что получается, если в том же самом уравнении учесть всего-то еще одну переменную — время. А разве можно не учитывать время?! Все переворачивается с ног на голову. Вернее, с головы на ноги. Было отлично, а стало плохо. Были «виды на урожай», а стало «посчитали — прослезились».
— Нет, ну они там что, дураки, что ли? Они этого всего не знают и не замечают?
Я ведь говорил уже, что там дураков нет. Вряд ли кто-то сможет меня убедить в том, что восемнадцать лет финансового беспредела в стране — это всего лишь результат ошибок некомпетентных руководителей.
— Не вегю! — как сказал бы Владимир Ильич.
Там люди очень жестко блюдут свой интерес. И этот интерес можно вычислить.
В принципе, в сценарии «Бе$ценного доллара-2» все названо своими именами. Наверно, нет смысла сейчас говорить о том, о чем дальше пойдет речь. Поэтому буквально в двух словах.
2005 год. Мировые цены на нефть не маленькие, но и далеко не такие, как, скажем, в первой половине 2008 года. Так вот, в 2005 году экспорт России превысил 250 млрд. долларов. Владельцы этих средств — экспортеры — продали на внутреннем рынке около 220 млрд. долларов по цене в среднем 27 рублей за доллар, в результате чего получили около 6 трлн. рублей. Валютная рента в действии. Если бы ЦБ РФ на протяжении последних 5 лет не вмешивался в процесс валютных торгов, то валютный курс складывался бы на действительно рыночной основе и был бы значительно ниже тех самых 27 рублей за доллар. Он бы уже тогда равнялся бы, например, 4 рублям. И в этом случае экспортеры (а главные экспортеры России — это сырьевики) получили бы за проданную ими валюту не 6 трлн. рублей, а всего 3 трлн. И когда перед глазами у нас две эти цифры — 6 триллионов и 3 триллиона — многое уже становится понятным. Еще раз: если бы ЦБ не играл против рубля, то сырьевики получили бы на 3 триллиона рублей меньше.
Скажите, если перед вами маячит перспектива заполучить три триллиона шальных денег, ну неужели вы не попробуете договориться и заинтересовать того, от кого зависит получение этих трех триллионов? Я не могу утверждать, что сотрудники Центробанка получили свою долю. Но я точно знаю, что вследствие их действий сырьевики эти 3 триллиона в 2005 году таки получили. И это наши с вами деньги.
Понимая все это, любопытно смотреть на господ Улюкаева и Меликьяна — двух заместителей председателя Центрального банка РФ, — которые на голубом глазу выражают удивление тем, что граждане России так болезненно воспринимают перепады валютного курса. Ну какая, мол, разница тем, кто получает зарплату в рублях и тратит ее тоже в рублях, каким будет валютный курс?! Ну подумаешь — будет не двадцать пять рублей за доллар, а тридцать пять! Это потрясающе, честное слово…
Но наша с вами покупательная способность и уровень жизни — это только полбеды. Есть и вторая половина. И она уже определяет общее экономическое состояние страны, ее способность к развитию. Цена на сырьевые и околосырьевые ресурсы внутри России в условиях, когда валютный курс доллара завышен как минимум вдвое, стремятся к уровню, в 2–3 раза превышающему тот, который должен был установиться на внутреннем рынке. Почему? Потому что в открытой экономике, когда у вас есть возможность приобрести как отечественный, так и импортный товар, одним из ограничителей цен на внутреннем рынке выступает как раз цена аналогичного товара, произведенного за рубежом. Возьмем хоть цемент. Поскольку в России многие до кризиса занимались строительством, этот товар в качестве примера будет понятен. Если цемент в Болгарии стоит 50 долларов за тонну, то при курсе 4 рублей за доллар болгарский цемент стоил бы в России 700 рублей за тонну — без учета транспортных расходов, импортной пошлины, налога на добавленную стоимость и прочих издержек. Вместе с ними — допустим 400 рублей за тонну. Но при курсе доллара вдвое выше цена болгарского цемента на российском рынке возрастает уже до 2800 рублей. А с учетом надбавки импортеров она превысит уже 3000 рублей за тонну.
— Ну и что из этого следует?
— А то, что наши производители цемента в этом случае смогут предлагать его по цене 3000 рублей за тонну даже при гораздо меньшей себестоимости. Более того, в силу некоторой специфики российского рынка (большие расстояния, искусственно поддерживаемый локальный монополизм, учет частных интересов закупщиков) бывает, что цена на тот же цемент может достигнуть в России и 4000 рублей за тонну.
Таким образом, в результате проводимой ЦБ РФ политики население на внутреннем рынке переплачивает за сырье в 2–3 раза, а то и больше. Причем для нас с вами это — скрытые затраты. На ценнике хлеба или колбасы не указана их сырьевая составляющая, хотя именно она определяет рост конечной стоимости. Мы же, в очередной раз увидев возросшую цену, недоумеваем: ну как же так! опять все подорожало! но почему?!
Единственное, что нам более-менее понятно, — цены на автомобильное топливо. Тут мы не удивляемся. Вот, мол, мировая цена на нефть поднялась, и у нас тоже теперь бензин подорожал. Все вроде бы логично. Но логикой здесь и не пахнет. Российский бензин в Америке, даже в пересчете по завышенному валютному курсу, стоит столько же, сколько и в России. При том, что нефть туда еще нужно привезти, а значит, прибавить к цене транспортные расходы, переработать, а значит, заплатить сотрудникам американских НПЗ американские зарплаты, нужно иметь еще допуск на американский рынок, то есть заплатить ввозные пошлины. Себестоимость нашего бензина в Америке должна возрасти вдвое как минимум. И отпускная цена тоже должна вдвое превосходить нашу. Но ничего подобного.
