25 июня. Глупость или агрессия? - [18]

Тем временем в Олонце было организовано «временное Олонецкое правительство». В состав «правительства» вошли только местные карельские активисты, хотя в сложившейся военно-политической ситуации влияние финнов было, конечно же, решающим. В освобожденных от власти большевиков (или оккупированных «Олонецкой армией» — читатель вправе выбрать любое определение) восьми волостях Приладожской Карелии прошли собрания жителей и выбраны уполномоченные делегаты на съезд, который состоялся 5–7 июня 1919 г. Было принято решение о присоединении к Финляндии по образцу Ребольского уезда (с сохранением экономической самостоятельности и освобождением жителей от призыва в финскую армию на 30 лет с момента объединения). Мощное наступление Красной Армии (в нем наряду с местными красногвардейскими отрядам и участвовали регулярная стрелковая дивизия, части «красных финнов», бежавших из Финляндии весной 1918 г., и корабли Онежской флотилии, с которых в тылу противника был высажен десант) отбросило «Олонецкую освободительную армию» от Петрозаводска. Вначале августа добровольцы вынуждены были отступить за финскую границу. «Олонецкий поход» закончился поражением, если не считать перехода под финляндское управление села Пораярви (Поросозеро) и одноименной волости, жители которой в июле проголосовали за присоединение к Финляндии (после чего финские войска заняли Пораярви в сентябре 1919 г.) [45].

В начале 1920 года антибольшевистские силы в Карелии были окончательно разгромлены, еще ранее Мурманск и Архангельск покинули вооруженные силы Антанты. Продвижение Красной Армии к бывшей административной границе Великого княжества Финляндского привело в последние дни февраля 1920 г. к первым столкновениям с частями регулярной финской армии. В районе Пораярви (Поросозеро) завязались бои местного значения, продолжавшиеся две недели и закончившиеся отходом финнов из двух небольших деревень (Янкяярви и Соугярви). Становилось очевидным, что для недопущения дальнейшей эскалации конфликта советская Россия и Финляндия должны, наконец, определиться с двумя основными вопросами: государственная граница и карельская автономия.

Первый обмен нотами между министром Холсти и наркомом Чичериным показал наличие существенных расхождений в принципиальных подходах сторон. Финны апеллировали к «ленинскому принципу» права наций на самоопределение, каковой принцип должен быть распространен и на карелов. Большевики честно отвечали, что главным «принципом» для них является борьба за диктатуру пролетариата в мировом масштабе и в буржуазную Финляндию они карельских трудящихся не отдадут. Не следует забывать и о том, что весной 1920 г. в кремлевских кабинетах распространилась опасная болезнь, позднее названная товарищем Сталиным «головокружение от успехов». Троцкий и Тухачевский готовили Красную Армию к походу на Варшаву и Берлин, и в такой обстановке церемониться с какой-то Финляндией никто не собирался.

Тяжёлое поражение Красной Армии под Варшавой и последующее беспорядочное отступление под ударами польской армии на восток от «линии Керзона» отрезвили излишне горячие головы. 28 июля в эстонском городе Тарту (Юрьев) возобновились переговоры финляндской и советской делегаций по вопросу заключения мирного договора. Отчетливо понимая, что в то время, когда по всей Европе на развалинах рухнувших империй (германской, австро-венгерской, российской и турецкой) возникали десятки новых независимых государств, уклониться от обсуждения вопроса о праве карельского народа на автономию на переговорах с финской делегацией не удастся, большевистское руководство сделало ловкий — по его мнению — ход.

8 июня 1920 года ВЦИК принял следующее Постановление: «В целях борьбы за социальное освобождение трудящихся Карелии… образовать в населенных карелами местностях Олонецкой и Архангельской губерний в порядке ст. II Конституции РСФСР областное объединение — Карельскую Трудовую Коммуну. Поручить Карельскому Комитету приступить немедленно к подготовке созыва съезда Советов Карельской Трудовой Коммуны, который определит организацию органов власти в Карельской Трудовой Коммуне» [37].

Дело оставалось за малым — найти в Карелии подходящих для «трудовой коммуны» трудящихся. Эта задача была проста только на первый взгляд. Промышленность в дореволюционной Карелии была развита слабо, Александровский завод боеприпасов в Петрозаводске был едва ли не единственным крупным предприятием региона, так что фабричные рабочие были в абсолютном меньшинстве. Столь ценимое большевиками «беднейшее крестьянство» (т.е. спившиеся деревенские люмпены) в Карелии были ликвидированы как класс за сотни лет до рождения Ленина (если они там вообще когда-нибудь существовали). Причина этого феномена предельно проста: в суровых природных условиях Беломорья мог выжить только человек с трезвой головой и мозолистыми руками. Впрочем, в одиночку там нельзя было выжить и с мозолями, вот почему вплоть до начала 20-го века и карелы, и русские поморы жили трех-четырехпоколенной семьей, по 30-40 человек в одном большом домохозяйстве.

Такая социальная структура (кстати говоря, в полном соответствии с учением Маркса и Ленина) категорически препятствовала имущественному расслоению и появлению нищих пролетариев. В довершение своей полной контрреволюционности, значительная часть русских и карел Беломорья были старообрядцами, а в таких семьях хмельное не пили даже по большим праздникам. Крепостного права в Олонецкой и Архангельской губерниях отродясь не было, что сказалось вполне определенным образом и на характере его жителей.