22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар - [15]
Так вот: когда Сталин одной рукой прекращал программу строительства флота «больших морей» в СССР, а другой – заказывал те же линкоры и крейсеры в Германии, то он поступал совершенно логично. С одной стороны, советская военная промышленность могла сосредоточить усилия на создании гораздо более полезного в войне с германцем подводного флота (и так, к слову, немалого) и стремительном наращивании сухопутного потенциала. Все это, напомню, открыто признал и адмирал Кузнецов. Шутка ли – за каких-то два года оснастить тридцать механизированных корпусов, десятки новых стрелковых дивизий, сотни артиллерийских и авиационных полков! С другой же стороны, окажись Гитлер сотоварищи чуть более глупыми, и тогда немецкой промышленности пришлось бы тратить дефицитные ресурсы на строительство линкоров и крейсеров для своего «злейшего друга». Которые, кстати, так или иначе попали бы в руки Сталина в целости и сохранности после предстоявшего вскоре «освобождения» Германии.
В одной из своих книг Виктор Суворов попытался раскрыть загадку огромной интенсивности поставок советского сырья и продовольствия Германии в мае – июне 1941 года. Казалось бы, зачем, зная как минимум с начала апреля о набирающем обороты немецком развертывании на Востоке, Сталин гнал сверхплановые эшелоны с зерном и нефтью своему будущему противнику? Да еще и в ситуации, когда сами немцы откровенно «тянули резину» с ответными поставками… Резун-Суворов пришел к вполне, с моей точки зрения, логичному выводу: таким образом руководство СССР сознательно «загружало» германские железные дороги, ограничивая тем самым и так скромные возможности Вермахта (на тот момент в Германии было меньше паравозов, чем во время Первой мировой войны) по перевозке войск в наиболее важный момент. Но, сказав «А», Владимир Богданович не произнес «Б». Дело в том, что все эти горы сырья, передаваемые Германии, Сталин вполне мог считать «своими»: после внезапного советского удара все эти богатства вновь оказались бы в его руках – вместе с достроенными и недостроенными военными и гражданскими кораблями…
Допускаю также, что самый выдающийся партийный деятель всех времен и народов вполне мог планировать активное участие «освобожденных» гитлеровских моряков и их флота в ударе по другому общему вековому врагу – спрятавшейся на своих островах спесивой Великобритании. В конце концов заставил же Иосиф Виссарионович служить себе ненавидевших его прибалтов, западных украинцев, поляков, румын и болгар! Все они – пусть и без всякого восторга – шли под немецкие пули в 1944—1945 годах в составе либо советских, либо «национальных» соединений и армий. А «благородным» англичанам и «честным» американцам пришлось засунуть свои гордость и принципиальность подальше и согласиться на советизацию Польши (ради защиты которой, напомню, Англия с Францией и вступили в войну) и других восточноевропейских стран, а также выдать на съедение Сталину десятки тысяч казаков-белогвардейцев и членов их семей…
Почему Гитлер все же продал Сталину тяжелый крейсер «Лютцов»? Скорее всего осенью 1939 года «бесноватый» действительно переоценил крепость советско-германской дружбы «против Англии», да и ресурсов, как мы знаем, у немецких судостроителей на все не хватало. Не стоит забывать и о других не очень логичных поступках фюрера: например, когда уже в ходе подготовки к войне с СССР – осенью 1940 года – будущему противнику передавались образцы самых современных танков и самолетов. Мое личное мнение: так проявлялись столь свойственные Гитлеру чрезвычайная самоуверенность, авантюризм и одно весьма пагубное пристрастие – постоянно бросать вызов судьбе. Но вернемся к разговору о том, насколько внезапным оказалось фашистское вторжение для руководства рабоче-крестьянского ВМФ…
Советский флот накануне войны, или «неожиданность, которую ждали»
Вновь обращусь к воспоминаниям адмирала Н.Г. Кузнецова. Как он уже говорил, подписание Пакта Молотова – Риббентропа отнюдь не сбило его с панталыку. «После подписания договора, – рассказывает он, – состоялся прием в Екатерининском зале Кремля. Я на приеме не присутствовал, мне рассказал о нем В.П. Пронин, возглавлявший в то время исполком Моссовета. Риббентроп, войдя в зал, приветствовал присутствовавших обычным фашистским жестом – выбросив вперед вытянутую руку с восклицанием «Хайль Гитлер!». Сталин улыбнулся и ответил насмешливо церемонным поклоном. За обедом Сталин явно не хотел оказаться возле гитлеровского посланца и попросил В.П. Пронина сесть рядом с ним. Прием проходил натянуто, в холодно вежливом тоне» («Накануне», с. 215). Положим, тут товарищ Пронин несколько «соврамши»: согласно другим источникам, главный коммунист планеты поднимал тосты за здоровье отсутствовавшего фюрера германской нации, а Риббентроп явно не заметил этой самой «холодной вежливости». Наоборот, он был в полном восторге от оказанного ему теплого приема и впоследствии утверждал, что в ходе вечеринки чувствовал себя как дома – словно среди «товарищей по партии». Вот что на этот счет сообщает английский историк
