2084: Конец света - [22]
Председателем комиссии Иссо, состоящей из двух мокби и одного служащего Аппарата, был священник, подчиненный Достойному из Справедливого Братства, который курировал данную сферу деятельности или данный регион. Самым главным из комитетов считался тот, что оценивал персонал государственных учреждений. В столице он пользовался особой славой мощной организации, руководящей множеством подкомитетов, которые действовали в разных службах и районах города. Их различали по кодам. Подкомитет, который работал в квартале Ати С21, располагавшемся в южной части Кодсабада, так и назывался: Комитет С21. Следует знать, что он имел репутацию неумолимого, но безошибочно справедливого. Председателем там был старик Хуа, заслуженный ректор-священник, в молодости – знаменитый борец за веру.
Вновь окунувшись в атмосферу святой Аттестации, Ати почувствовал волнение: по большому счету, это была простая формальность (всего лишь ответить на неприятные вопросы и признаться в мелких нарушениях), но все же она могла уготовить какие-нибудь неожиданности, именно поэтому Ати держался спокойно и гордо, но в то же время напряженно и озабоченно. Комиссия прибыла с большой помпой в древнем, но отлично сохранившемся седане со служащим Аппарата на месте водителя, в окружении пешей команды атлетически сложенных ополченцев, и была встречена высшими чиновниками мэрии под приветствия собравшейся на крыльце толпы и персонала. Никого из членов комиссии Ати не знал. Это было в порядке вещей, так как их меняли каждые два года во избежание коррупции, вызванной длительным контактом между судьями и подсудимыми, а именно два долгих года Ати и отсутствовал.
Пока судьи заседали в зале для мероприятий, который теперь превратился в место для допросов, персонал занимал себя подготовкой. Тут повторяли избранные отрывки из Гкабула, там обменивались информацией о состоянии дел в стране, предоставленной надирами и газетами, в частности, из сообщений «Фронтовых новостей»; еще дальше оттачивали аргументы, зубрили лозунги, полировали мысли, наводили глянец на фразы, декламировали молитвы, рассуждали, расхаживая взад и вперед, дремали в углу, завернувшись в бурни. Вокруг царила атмосфера ночи накануне сражения: все будто ожидали своей очереди отправиться на фронт, но без особого беспокойства, поскольку знали, что девять патронов из десяти холостые.
Ати переходил от одной группы к другой, пытаясь заглянуть через плечо и расслышать хоть что-нибудь в гомоне коридора.
Наконец подошла его очередь. Как новичка в мэрии, его оставили напоследок. Он был представлен комиссии лично самим мэром, низведенным в данный момент до уровня швейцара, но так как мэр и сам когда-то, в другой жизни, был мокби, он понимал всю важность происходящего. Судьи-экзаменаторы сидели за установленным на возвышении столом. На покрытом шелком столике лежал Гкабуя, открытый на странице 333, где виднелось название главы: «Путь к окончательному Свершению» и, в частности, стих 12: «Я повелел собрать комитеты из наиболее мудрых среди вас, чтобы судить ваши дела и надзирать ваши сердца, и это для того, чтобы наставить вас на путь Гкабула. Будьте правдивы и честны с ними, они Мои посланники. Сожжен будет тот, кто хитрит и утаивает; Я Йолах, Я знаю все и могу все».
На столе лежали кипы личных дел работников, разложенных с учетом выслуги лет.
Экзаменаторы обладали взглядами судей и приветливыми голосами, их можно было бояться, но вместе с тем от них исходило своеобразное человеческое тепло, не слишком соответствующее их статусу; такое впечатление, без сомнения, создавали почтенный возраст председателя и слащавые лица членов комиссии. На своих бурны из высококачественной шерсти они носили зеленые с ярко-красными полосками звезды судей Нравственного здоровья. На голове ректора Хуа была черная пушистая шапочка, оттеняющая незапятнанную белизну его кудряшек. Бегло ознакомившись с личным делом стоявшего перед ним Ати, председатель сказал:
– Прежде всего, выслушайте мое благословение и мои молитвы и засвидетельствуйте мое смирение. Преклоняюсь пред тобой, Йолах справедливый и могущественный, и пред Аби, твоим чудесным Посланцем. Хвала вам во веки веков на всех просторах вселенной, да будут благословенны ваши слуги из Справедливого Братства и да воздастся им должное за их преданность. Прошу тебя, Йолах, дать нам силу и разум исполнить возложенную тобой на нас задачу. Да будет все по установленному тобой закону.
Выдержав паузу, Хуа обратился к Ати со следующими словами:
– Ати, да помоги тебе Йолах в этом испытании на искренность. Он тебя видит и слышит. У тебя есть две минуты, чтобы доказать ему, что ты наивернейший из всех правоверных, наичестнейший из всех работников и наидружелюбнейший из собратьев. Мы знаем, что долгое время ты болел, находился вдалеке от дома и отстал в науке и благочестии. Как велит Йолах и ежедневно исполняет Аби, его Посланец, на сей раз мы будем снисходительны к тебе. Говори, но не заговаривайся: Йолах не любит болтунов. А после твоей речи мы более подробно расспросим тебя, а ты отвечай просто «да» или «нет».
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.