2084 - [16]

В главном зале нужно было протереть пыль, но об этом позаботится фрейлейн Зигрид. Фрау Гёт должна постараться, чтобы инструкции, переданные ей в зашифрованном Государственном письме, были выполнены до прибытия детей. В главном зале стояла доска с висевшими на ней листами бумаги с лучшими идеями от восьми детей, которые Питер Хоскинс, основное действующее лицо письма, мог воплотить во время своей новой жизни в Германии. Сорвав листы, фрау Гёт вновь посмотрела на них. Впервые она видела их на прошлой неделе, во время дежурной проверки. На одном был изображен светловолосый мальчик – ручки, ножки, два овала, – который ел мороженое. На другом рисунке похожий мальчик танцевал под темным дождем. Фрау Гёт уничтожала все рисунки, пока след молодого Питера Хоскинса не испарился.

Она больше не думала о нем как об «английском» или «тихом мальчике». Она вообще о нем не думала.

* * *

Через двадцать минут в дверь офиса постучала фрейлейн Зигрид. Коренастая девочка-подросток, на голове которой всегда красовался алый платок из плотной ткани. Она иногда бывала упрямой, но фрау Гёт неплохо с ней ладила.

Взгляд Зигрид тотчас метнулся к печке:

– Здесь тепло от этой штуковины.

Фрау Гёт даже в лучшие времена не была большой поклонницей пустых разговоров. Она, как правило, поощряла их в качестве награды для студентов. Сама она обычно не отвечала на чье-либо пустословие, но если другая женщина замечала это, то она никак не реагировала.

– Наш новичок больше не придет.

С лица фрейлейн Зигрид исчезло вялое выражение. Она выглядела оживленной.

– Питер?

– Да, юная леди, Питера больше не будет.

Взгляд фрейлейн Зигрид на секунду задержался на фрау Гёт. Это что, сопротивление? Удивление? Или обычная человеческая потребность в подробной информации? Но подробности не имели значения. Потому что они никогда не менялись. Похитители, эти славные люди, успокаивали бы его баснями о мороженом или поездке в зоопарк до самой разрушенной промышленной зоны, где располагалась их клиника.

Фрейлейн Зигрид выскочила в коридор. Фрау Гёт кончила писать письмо руководителю одной из Молодежных групп в Дортмунде – там ожидался Выходной – и с недоумением и некоторым смущением обнаружила, что напевает последние несколько строк английской детской песенки.

Вскоре она услышала, как начали прибывать первые дети и их родители. Из коридора доносился быстрый топот детских и медленные тяжелые шаги взрослых ног. Когда дети проходили мимо ее двери – маленький Бен, чуть приоткрыв ее, помахал, а Пол вежливо поклонился, – фрау Гёт приветствовала их кивком, не вставая со стула. Родители, не здороваясь, оставили детей и тотчас ушли.

Фрау Гёт прекрасно понимала, что заходить в зал до пяти вечера не стоит. Она надеялась, что до этого времени фрейлейн Зигрид займет их играми и как можно сильнее утомит, чтобы во время наставлений они соблюдали тишину.

Без пяти пять, когда фрау Гёт собралась было сменить в ручке пасту, в дверь просунулась голова фрейлейн Зигрид:

– София спрашивает, можно ли им поиграть в крикет. Английскую игру. Я не знаю, что ответить. Может, сейчас как раз подходящее время… – Она запнулась, вопросительно вскинув брови.

Фрау Гёт даже не подумала помочь ей с окончанием фразы, нарочно растягивая этот момент до возникновения неловкой паузы. С фрейлейн Зигрид это, похоже, было действенным шагом. Наконец, она сказала:

– Подходящее время для чего?

Девушка замялась.

– Чтобы рассказать им о…

Она почти сказала «Питер», почувствовала фрау Гёт.

Женщина одарила ее ледяной улыбкой. Из жизненного опыта, учитывая и усвоенные ею самой уроки, фрау Гёт знала, что ученику лучше пройти свой собственный путь к заключению. Самому выбрать продолжение.

– Все ясно, – кивнула фрейлейн Зигрид.

* * *

В шесть часов, когда электрический свет сменил тусклый солнечный, в зал вошла фрау Гёт. Повизгивавшие, бегавшие по кругу дети тотчас замолчали. Фрау Гёт посчитала их – всего девять: Бен, Луис, Пол, Лукас, Эмма, Миа, Ханна, Гарольд и София. Предыдущая помощница, Годран, дала им (как она их называла) «имена карликов», что помогало ей их запомнить: чихоня, колючка, худышка… фрау Гёт в этом не нуждалась.

Дети смотрели на нее, словно наблюдающие за айсбергом матросы.

Фрау Гёт дважды хлопнула в ладоши и попросила детей собрать все игрушки и настольные игры и положить в шкаф. Когда это было сделано, – в тишине, с помощью фрейлейн Зигрид, которая трепетно, словно оружейник, принимала из детских рук ленточки, юлы и мячики, – фрау Гёт подошла к большой доске, повернулась и протянула руки ладонями вверх, ожидая, пока дети образуют полукруг. Когда они сделали это, она опустила руки, и дети сели.

София пришла в Дом недавно, поэтому неуклюже суетилась, не успевая ни сесть, ни собрать игрушки.

– София, что не так с твоим платьем? – спросила фрау Гёт.

Нахмурившись, София беспокойно взглянула на фрау Гёт, повернулась к соседу из своего отряда, Бену, и прошептала:

– Почему она думает, что с моим платьем что-то не так?

Бен в замешательстве посмотрел на Софию. Как и все дети, находившиеся здесь, он был слишком мал, чтобы до конца осознавать, почему его родители так хотели, чтобы они приходили в Дом. Но он понимал, что это очень важно для них и означало также большее количество еды и повышенную безопасность. Поэтому он сидел смирно и делал то, что ему говорят, даже не понимая всех деталей. Просто знал, что лучше делать то, что просит фрау Гёт.