2018: Далёкое Отечество - [8]

— Чего стоят коммерческие тайны, если из-за них ты лишишься головы? — нараспев произнесла Афина, а потом отдала откровенно нравящийся ей приказ. — Взять его!

На отнюдь не могучего телосложения работорговца хватило одной лишь Гасты, которая сграбастала его своей лапищей за шиворот и слегка приподняла над полом.

— Позвольте мне угадать, сир Пингус, — улыбнулась принцесса, подходя ближе. — Рабыню продал вам кто-то из тех, что ходил с графом Туллием в поход, верно? А отбили её сегодня люди, одетые во всё зелёное, правильно?

— То, что вы имперский бастард ещё не даёт вам права… — заикнулся было Публий.

— Я НЕ ПОЗВОЛЯЛА ТЕБЕ ГОВОРИТЬ.

Афина сжала пальцами горло Пингуса и прошипела:

— Вы все, что — сговорились уничтожить мои труды?! Да ты хоть знаешь, кому сегодня перешёл дорогу? Не только мне — ещё и федералам, что разгромили десятки тысяч наших солдат! А ты обратил в рабство их гражданина, да ещё и посмел напасть на послов! Да это же всё равно, что превратить в рабыню высокородную фейри или угрожать энсиаку[1] Доминиона! И всё это после того, как я лично — ПОД МОЁ СЛОВО — заключила с ними непростое перемирие!

Публий лишь растерянно хлопал глазами и издавал хрипы.

— Ты забудешь, что у тебя была эта рабыня, — вкрадчиво произнесла девушка. — А твои люди должны запомнить, что получили сегодня раны в силу собственной неуклюжести. Просто несчастный случай. Или производственная травма. И не более. Ты выплатишь федералам всё, что они потребуют — отдашь все свои деньги и рабов, продашься в рабство сам, если будет нужно, станешь лизать им сапоги. Если у тебя есть ещё их граждане в рабстве, или ты знаешь, у кого они есть — отпусти или сообщи без всяких условий. Главное — разойдись с ними миром. Но если ты не разойдёшься с ними миром… О, если ты не разойдёшься с ними миром… Возможно, федералы сотрут Илион с лица земли и перебьют всех нас, но прежде — прежде я вырежу весь твой род, а сам ты будешь гнить заживо много-много дней. Ты меня понял, сир Пингус?

— Да! — пискнул работорговец.

— Не слышу.

— Да, ваше высочество госпожа наследница императорского престола!!!

— Молодец, — брезгливо скривила губы принцесса, разжимая хватку и подавая знак Гасте отпустить Публия, который тотчас же закашлялся и рухнул на колени. — И мне нравится твоя поза… А теперь прочь с глаз моих.

Пингус поспешно ретировался, а Афина круто развернулась и зашагала к окну, встав около него и мрачно глядя на улицу.

— Очень впечатляюще, ваше высочество, — одобряюще произнесла Мерцелла.

— На самом деле не особо, — скривилась Афина и напрямик заявила. — Мне… я не нравлюсь себе в такие моменты. Иногда я сама себя пугаю…

— Вы не слишком похожи на его величество Клавдия… Однако куда больше напоминаете своего деда — императора Мария, — заметила Мерцелла.

— Мне часто это говорят… Но я его почти не помню — он ведь умер ещё до рождения моей младшей сестры, — принцесса усмехнулась. — Хотя обычно мне об этом напоминают, когда я говорю или делаю что-то слишком уж агрессивное. Не слишком лестно, когда тебя сравнивают с тираном…

— Марий не был тираном.

— И каким же он был?

— Невысоким, прихрамывающим на левую ногу… Совсем не грозным на вид. Я была на приёме в Ориентале, когда император Марий посещал Восточный предел и даже вырвала себе целых два танца с ним, — рассмеялась Мерцелла. — Но в нём чувствовалась сила — это было в его глазах. И да, у вас его глаза.

Всё верно — глаза Афины были серыми, а не тёмно-синими как у большинства Корнелиев.

— Сила? Да уж, вряд ли бы самый крупный мятеж нобилей со времён Тёмных веков подавил кто-то слабый, — усмехнулась Афина.

— Чего стоит мощь тела без мощи духа? — философски заметила глава гильдии Фортос. — Император Марий был младшим сыном императора Суллы — самым слабым и болезненным, и променявшим Город-на-Холме на войну с северными варварами… Но именно он унаследовал трон Нового Рима.

— Просто потому, что в нашей семье случился такой позор как Гай Отцеубийца.

Историю Афина знала хорошо — как даже не наследница престола, но просто как образованная свободная гражданка Нового Рима. Как можно идти в будущее, не зная собственной истории, не вспоминая и не учитывая уже совершённых кем-то ошибок?

У прадеда — императора Суллы было четверо сыновей: Люций, Гай, Юлий и Марий. Когда в кораблекрушении погиб наследник престола, император назначил новым не второго по старшинству Гая, а Юлия. Что Гаю совсем не понравилось, поэтому он сначала отравил нового наследника на пиру, а затем убил и отца, развязав первую со времён Тёмных веков большую гражданскую войну… Победителем в которой оказался принц Марий и его северные легионы.

И что не слишком радовало Афину — ситуация с её единокровными братьями вполне могла вылиться во что-то нехорошее. Это у Мария до совершеннолетия дожили только двое сыновей, а вот у его величества Клавдия — целых пятеро.

Старшему, Вендимиану, уже почти сорок лет, а он всё в наследниках ходит, хотя тот же Марий получил императорскую диадему уже в двадцать. Но Его величество Клавдий живёт и здравствует, и на покой не собирается — сказывается кровь светлых фейри, с которыми Корнелии роднились со времён Александра Великого.