Пистолет Токарева создан по схеме Браунинга. Это несложная схема, включающая, в общем-то, 5 взаимодействующих деталей. При выстреле ствол и кожух-затвор откатываются назад, составляя единую систему, около 4–5 мм. За это время пуля успевает покинуть ствол и ударить в цель. Затем серьга, соединяющая ствол и рамку (корпус) оружия, сдёргивает казенную часть ствола вниз, выводя ее из зацепления с кожухом-затвором. Ствол останавливается, а затвор уходит назад, экстрагируя стреляную гильзу и взводя ударно-спусковой механизм. На обратном пути он досылает в ствол очередной патрон.
Пуля, выпущенная из пистолета ТТ, обладает кошмарной для пистолета энергией (так называемая дульная энергия – половина произведения массы пули на квадрат её начальной скорости) – 485 джоулей по моим расчетам, по другим источникам – 500 Дж. Для сравнения: энергия пули хвалёного германского пистолета Вальтер Р-38 – 392 Дж. Другой хвалёный пистолет, Кольт М1911, обладает дульной энергией 430 Дж. По сию пору бронежилет для получения 3 класса защиты отстреливается именно пистолетом ТТ. Иначе говоря, если бронежилет удержит пулю ТТ – значит, ему не страшен никакой другой пистолет. При этом импульс отдачи ТТ составляет 2,2 кг. х м/с, импульс отдачи Р-38 – 2,24, «Кольта» - 3,45 к. х гм/с. Другое главное качество, характеризующее «резкость» отдачи, выглядит так: при выстреле пистолет ТТ уходит назад, в руку стрелка, с начальной скоростью 2,6 м/с, Р-38 – 2,34 м/с, Кольт – 3,13 м/с. Таким образом, ТТ сочетает качества отличного целевого оружия с высоким пробивным действием. Есть и недостаток (ничто не дается бесплатно). Как уже говорилось, останавливающее действие пули ТТ (как и любого пистолета этого или меньшего калибра) ниже аналогичного показателя пистолетов большего калибра. Иными словами, из ТТ нужно стрелять поточнее, желательно – в голову, грудь, живот. В заключение приведу мнение о ТТ опытнейшего стрелка, чемпиона и призёра чемпионатов мира, Европы и Олимпийских игр, постоянного члена сборной СССР/РФ по стрельбе из пистолета, заслуженного мастера спорта, инструктора по боевой и специальной подготовке УВД Приморского края, майора милиции Алексея Алексеевича Соловьева: «Даже сейчас не перестаю жалеть о замене ТТ на «Макарова». Слов нет, «Макар» - компактное, удобное, безопасное оружие, назначению своему оперативному вполне отвечает… И все-таки ТТ жаль. Было в нем нечто такое, неотвратимо-смертоносное. Серьёзная пушка. Если овладеешь им, то и со 100 метров с гарантией будешь класть противника мордой в грязь. Одно слово – хищник». А вот мнение моего деда, майора, офицера оперативных войск НКВД – МГБ, гонявшего бандеровскую мразь по украинским лесам до 1952 г., настоящего волкодава, кавалера двух боевых орденов и медали «За отвагу»: «Из ТТ можно прижмурить фрица даже сквозь бревенчатую стену толщиной в ладонь. Главное – не зевать и вовремя снять пистолет с предохранителя. Ну, это дело практики». Сколько дед положил «гансов» и бандеровцев – я не знаю; Лаврентий Павлович Берия привил своим офицерам высочайшую культуру молчания, да и не принято у фронтовиков говорить о количестве лично убитых врагов (сглазишь). Но «Красное знамя», «Звездочку» и особенно медаль «За отвагу» офицер НКВД получить, сидя в кабинете, при Сталине физически не мог.
С. ДУНАЕВ
Хочу рассказать Вам и всем читателям о нескольких минутах рабочего дня вождя, маленьком рядовом эпизоде, о котором и раньше почти никто не знал, а сейчас кроме меня вообще никто не знает. Нигде и ни у кого это не описано.
Эпизод, может быть, и не столь значительный, но в жизни этого великого государственного деятеля, политика и великого патриота России интересно все.
Я – далекий родственник генерал-лейтенанта Питовранова Евгения Петровича, человека и специалиста весьма и весьма незаурядного. Именно поэтому ему симпатизировал Иосиф Виссарионович. Питовранов с гордостью рассказывал о том, что в военные и послевоенные годы он, как один из замов Берии, встречался со Сталиным 7 раз и некоторые встречи длились до 2-х часов.
Вот рассказ Евгения Петровича (умер в 2001 г.), который я излагаю от его лица.
«Однажды в 1943 г. меня вызвали к Сталину. Я явился в Кремль к назначенному часу и в приемной застал Микояна, вызванного к этому же времени. Поскребышев извинился и просил немного обождать, т.к. Сталин еще не закончил беседу с Вышинским. Минут через 10, выйдя от Сталина, Поскребышев сказал, что Сталин просил войти нас обоих. Когда мы вошли, Сталин, завершая разговор по каким-то вопросам по линии МИД СССР (или еще был Наркоминдел?), произнес последнюю фразу – «Да, времена горчаковых* прошли!».
Шел 1943 год, положение на фронтах было удовлетворительное, и у Сталина уже не было той постоянной напряженности, собранности и нервозности. Он уже мог позволить себе спокойно побеседовать с интересными ему людьми, высказать какие-то свои мысли, поделиться воспоминаниями.
Именно так и получилось: сказав эту фразу про Горчакова, которая явно была для него дежурной, он по какой-то своей внутренней ассоциации и по ему одному понятной связи стал рассказывать нам троим об одной своей просьбе к Ленину и отказе Ленина. По его интонации было трудно понять, обидел ли его этот отказ или он полагал его правильным и для себя лестным.
