Мемуаристка охотно повторяет солженицынский вздор о всеобщей подлости, но когда от общих слов переходит к конкретным фактам, то тут обнаруживается нечто совсем иное. Друзья Мандельштамов, узнав о предстоящей высылке Осипа Эмильевича, пошли по писательским домам за помощью: «Ахматова пошла к Булгаковым и вернулась, тронутая поведением Елены Сергеевны (жены Булгакова), которая заплакала, узнав о ссылке, и буквально вывернула свои карманы… Другие всё время прибегали с добычей, и в результате собралась большая сумма, на которую мы проехали в Чердынь, оттуда в Воронеж, да ещё прожили больше двух месяцев… Набранная сумма была по тем временам очень велика». Ну совершенно как на каторге! А, Ольга? Тут уж вернее было бы сказать так:
Мы живём, под собою не чуя страны,
Как насущную правду не чуют лгуны.
Озадачил(а) меня Billy the Kid. В начале пишет: «Нельзя отказывать Пастернаку и Мандельштаму в поэтическом даровании». А в конце так: «Оставляю за собой право не согласиться с В. Бушиным». Оставляю право… Как живуч этот штамп в языке. Никакого права тут и не требуется. Но в чём же несогласие — в отказе таланта? Если человек (я писал об этом) на своём юбилейном вечере по свободному выбору читает стихи Пастернака, то как можно думать, что он отказывает ему в таланте? И о Мандельштаме устами Блока и Твардовского в моей статье говорится как о поэте весьма своеобразном, оригинальном, но, увы, камерном, чрезмерно прихотливом. И это не «отказ в даровании». Словом, тут у вас неясность. А вот в чем я не согласен с вами, могу сказать вполне определенно: в том, что в разговоре о литературе вы употребляете такие выражения, как «многотомные испражнения иных авторов».
А вот совсем о другом. Галя: «В. Бушин правильно писал, что русскому пробиться и издать свои сочинения было практически не возможно». Галя, вы ошибаетесь: я этого никогда не писал. Мои собственные книги издавались, порой переиздавались и некоторые имели тираж в 100 и даже 200 тысяч. Другое дело, что проходило это иногда трудно и был период, когда восемь лет я не мог напечатать ни одной статьи, но дело тут вовсе не в том, что я русский. Не печатали меня С.З., М.А., С.В., В.Ч., Б.М. — все русские. В последнем случае даже был уже сигнальный экземпляр, но — зарезали.
В откликах часто упоминался Виктор Астафьев, хотя он тоже не имеет прямого отношения к теме. Отмечу тут лишь одно. NN заявил, что в Советское время Астафьев уверял, что соотношение наших и немецких потерь было 1 к 10 в нашу пользу, а при демократах писал прямо противоположное. Твердокаменный Икар не поверил и возмутился: «Соотношение 1 к 10 в нашу пользу не допускало даже лизоблюдское худ/кино!». Я не знаю, какое худкино он смотрел, но, увы, приходится признать, что Астафьев был в военном отношении человеком загадочно невежественным, даже не умел читать военные карты и схемы. Это тем более загадочно, что ведь был на фронте, талантлив, а уж просто стариком писал, например, такое: «Посмотрите на любую(!) военную карту 1941 и даже 1944 года: там обязательно 9 красных стрелок против 2–3 синих». Разумеется, это совсем не так, на разных картах разное количество тех и других стрелок, но не в этом дело. Важно понять суть, а она такова: «Это 9 наших армий воюют против 2–3 армий противника». То есть человек думает, уверен, убеждён, что каждая стрелка на карте или схеме означает не что иное, как войсковое объединение, называемое армией. И следовательно, мы всегда имели огромный перевес. Но это же чушь собачья. Стрелка означает направление удара или контрудара, наступления или отступления, иногда в её основании указывается название фронта, номер армии или корпуса, дивизии или полка. Я уж не говорю о том, что численно армии у немцев были гораздо больше, чем у нас. Как не знал этого баталист Астафьев, просто непостижимо! А о потерях можно было прочитать у него, например, что 17 артдивизия, в которую входила его артбригада, «в боях на территории Германии потеряла две с половиной тысячи человек. Противник понес потери десятикратно большие». Десятикратно! А чем другие наши дивизии хуже?
Икар спросит, конечно: «А где он это говорил или писал? Ведь похоже на фальшивку!» О нашем превосходстве писал в 1985 году в «Правде», о немецком — говорил в 1988 году на Всесоюзном совещании военных историков и писателей, они его слушали и, понимая всю вздорность выступления, позорно молчали. Как же-с! Лауреат, фронтовик! Выступление Астафьева тотчас подхватили Ф. Бурлацкий в «Литгазете», А. Беляев в «Советской культуре», Л. Лазарев в «Вопросах литературы», Е. Яковлев в «Московских новостях» на шести языках и даже «Вопросы истории». А тиражи-то были миллионные! Вот какой это был массированный удар лжи и невежества. С этого и началось повсеместно охаивание Великой Отечественной войны и Красной Армии. А в следующем году Горбачёв, естественно, дал Астафьеву звание Героя, а Ельцин вскоре — средства на собрание сочинений аж в 15 томах. Публикации же эти, как видите по их обилию, найти совсем не трудно. Тут уж поработайте сами, Икар, вместо того, чтобы смотреть такие худфильмы, как «Штрафбат» или «Груз 200». Но хватит об этом, пойдём дальше, там интересней.
